Наличие Абигэйл Росс в числе ключей стало еще одной прихотью города.
Белый голубь Мэй и Иво, что опустился у дома одной из семей в третий день прибытия экзорцистов, рассказал тогда народу именно о рождении будущей директрисы школы магии.
Круг Аранхорда замкнулся.
Глава 3
Глава 3.
Период тишины.
«Я видела небо в огне, словно кто-то неосторожным движением опрокинул солнечную чащу, разливая расплавленные лучи по его бездонной голубизне.
Я видела странных существ, попирающих древнюю мостовую, точно презренный мусор.
Я видела безумный страх в глазах людей, бегущих в небытие.
Я видела Смерть…», - спустя столетия напишут в одной из летописей.
А пока смерть видел Аранхорд. Уставший и смиренный принимал тот свою участь, словно даже жаждавший осуществления приговора, столь долго неопределенно висевшего над ним.
Острый и беспощадный топор зла опустился на его склоненную шею, и поникла светлая голова великого города, и закрыл он свои глаза в вечном сне…
«Спи спокойно, мой Аранхорд», - прошептала Ева, стоя на балконе высокой башни главного дворца Мондо и вглядываясь в даль, точно за тысячи километров пытаясь разглядеть, как безвозвратно гибнет ее мир.
Тяжелая тоска сковала сердце девушки. Много мертвых полегло в этой битве с обеих сторон, много друзей потеряли они.
Миновал первый шок, прошли первые слезы. Пора было брать себя в руки. Перед ней и верными союзниками стояла важная задача. Враг не даст им долгой передышки, а значит, нужно готовиться к финальному броску. Проиграть последнюю решающую битву они не имели права.
Несколько недель никого не тревожила мисс Ливермор, давая им прийти в себя.
Ирвин, Абигэйл и Орабэль восстанавливались сложно, и все же усилиями Августины, помогавшей Корнелиусу, их жизни были спасены.
Однако странная пустота поселилась в душах бывших ключей. Как неприкаянные ходили они по дворцу, нигде не находя места и всего чураясь, чувствуя себя точно призрачные тени.
Мондо словно пустовал. Жители несли глубокий траур по сгинувшему господину. Угнетенные недавним разрушением собственной столицы, предательством сановных людей и потерей главной опоры, они будто лишились части смысла своего существования.
Никто не гулял по улицам и не распахивал окон навстречу солнечному свету, траурные занавески весели в каждом доме.
Удушливый запах разлагающейся жизни от язвы отчаянья отравлял все сущее вокруг.
Питер ото всех замкнулся. По его личному согласию молодого человека препроводили в темницу Пауры. Но не для наказания на этот раз поместили юношу туда, а для защиты. Участники сражения опасались, что народ, не отошедший от горя, может обрушить на него свой гнев за опрометчивую сделку со Смертью. И только одно место наиболее верно могло сейчас спасти ему жизни.
Холодные стены, теперь ставшие такими родными, радостно впустили в себя незадачливого дампира.
Юный Уайлдер был опустошен. Он не находил ни объяснения случившемуся, ни оправдания самому себе. В тяжких муках метались его мысли, и все больше разъедался рассудок, подавляя в нем человеческую сущность. Только одно желание теперь владело им – потерять все воспоминания и навсегда остаться здесь, в этом уюте отрешенности и оторванности от реальности.
Госпожа Бальди временно покинула Мондо. Она отправилась в тайную резиденцию Галиуса, чтобы держать совет с их грозным союзником.
Еве совсем не нравилась эта затея, боль прошлого не позволяла согласиться на безумный договор. Но теперь новая трагедия заглушила тяжкие воспоминания былых дней. Она понимала, что в одиночку им не справиться с Винсентом, и только такой компаньон как Галиус может на этот раз спасти жизни оставшегося народа, да и населения Мондо в том числе.
На многие сделки в этот раз пришлось пойти ей со своей совестью. Простила мисс Ливермор Брюса Тэтчера. Он находился в Мондо, когда туда нагрянули уцелевшие жители Аранхорд, спасаясь от смерти.
Как бы там ни было, тот продолжал оставаться верен Маркусу, и защищал столицу во время предательского нападения Меллони.