Вот что означало быть мужчиной! Всю жизнь ходить в походы, рискованные экспедиции, овеянные славой, чтобы Человечество могло достойно питаться, иметь вооружение и жить, как оно того заслуживает. А после триумфального победоносного возвращения взирать на приветственный танец женщин, шествующих навстречу усталым воинам, подносящих воду и принимающих добычу, которую только они могли превратить в полезные для Человечества предметы. А потом, после трапезы и отдыха, танец воинов, в котором для всего племени воспеваются и изображаются подробности этой экспедиции — со всеми опасностями, которые пришлось преодолеть, со всеми выдающимися мужественными поступками, со всеми странными и таинственными приключениями и загадками, с которыми довелось столкнуться.
Но главное — увиденные достопримечательности! И ему, как Эрику-Оку, верно, будет поручаться особая роль, когда его отряд встретится с чем-то интересным. О как высоко будет подпрыгивать Эрик-Око, как громко, гордо и мелодично он будет воспевать диковины, встреченные на пути!
— Эрик-Око, — будут шептаться женщины. — Какой замечательный, прекрасный образец мужчины! Как счастлива будет та, на которую он обратит внимание!
Например, Хэрриет-Рассказчица. Сегодня утром, перед их уходом она наполнила его флягу свежей водой, словно он уже признанный мужчина, а не юноша, отправляющийся на самое великое испытание. На глазах всего Человечества она, опустив глаза и с покрасневшим лицом, наполнила и поднесла ему флягу. Она вела себя с ним как жена с мужем, и многие воины — хвастливо подумал Эрик — многие признанные воины, имевшие не одну кражу у себя за плечами, заметили, что, похоже, Эрик одновременно вступит в брак и в ряды Мужского Сообщества.
Конечно, из-за ее рыжих волос и вздорного характера ее матери, Хэрриет не могла считаться очень уж завидной женой. И все же среди признанных воинов было немало и таких, которым не удавалось убедить ни одну женщину спариться с ними и которые с неприкрытой завистью взирали на Франклина и трех его жен. То-то они будут завидовать Эрику, когда он, новоиспеченный воин, спариться в первую же ночь после возвращения со своей Кражи! Пусть тогда попробуют звать его Одиночкой!
Он с Хэрриет будет приносить помет за пометом — многочисленные, обильные пометы по четыре, пять, даже шесть детенышей. И все позабудут, что когда-то он был единственным в чреве своей матери; и остальные женщины, подруги других воинов, будут соперничать между собой, пытаясь привлечь его внимание, как сейчас они пытаются попасться на глаза Франклину Отцу Многих Похитителей. Он посрамит выводки Франклина, заставив их выглядеть жалкими в сравнении с собственными, он докажет, что единственная надежда на прирост Человечества кроется в его чреслах, и только его. И когда придет время выбирать нового вождя…
— Эй ты, мечтатель-одиночка! — послышался спереди крик Роя. — Может, ты протрешь глаза и будешь следить за сигналами? У нас экспедиция во владения Чудовищ, о не прогулка по женскому коридору. Может, ты будешь повнимательнее? Глава отряда зовет тебя.
И сопровождаемый смешками, доносившимися сзади и спереди — раздери его предки, даже новый послушник смеялся! — Эрик, крепко сжав в руке фонарь, бросился бегом к началу цепочки. Ни один воин не упустил случал поинтересоваться у него, как зовут девушку, о которой он думал, а некоторые требовали и пикантных подробностей. Поскольку же Эрик игнорировал их вопросы, некоторые пустились в построение собственных гипотез, и — о ужас! — многие из них оказались недалеки от истины.
Дядя отреагировал на его появление не многим лучше.
— Эрик-Око! — прорычал Капканолом. — Если ты не проснешься, тебя будут звать Эрик-Соня, Эрик-Слепец! Оставайся со мной и постарайся вести себя достойно собственного имени. Мы вступаем в опасные коридоры, а зрение у меня хуже твоего. Кроме того, мне надо кое-что тебе сказать. — Обернувшись, он крикнул идущим позади: — Вытянитесь подальше! Шире расстояние! Держать дистанцию в бросок копья друг от друга.
Когда команда была выполнена, он вполголоса пробормотал Эрику:
— Хорошо. Теперь можно поговорить, и нас не услышат. Моим ребятам можно доверять, но зачем рисковать лишний раз?
Эрик кивнул, так и не понимая, о чем идет речь. В последнее время дядя вел себя как-то странно. Но все равно он оставался лучшим военачальником во всем Человечестве.
Они двигались вместе в свете люминисцирующего вещества в фонаре Эрика и в луче налобной лампы Томаса, почти на сотню футов вперед окрашивавшей коридор в призрачный желтоватый оттенок. Со всех сторон их окружали шероховатые однообразные стены коридора. Они казались мягкими и пористыми, но Эрик знал, каких огромных трудов стоило выдолбить в них проход. Даже изготовление ниши, вмещающей пару пригоршней нужных Человечеству изделий, требовало труда нескольких дюжих мужчин по меньшей мере в течение двух периодов сна.