— Они были хорошими женщинами, — проговорил он. — Обе. Хорошими добрыми девочками. И они любили меня. У них была возможность занять куда более высокое положение — сколько раз Франклин предлагал оплодотворить их, и всякий раз они отказывали ему. Они любили меня, действительно любили.
Эрик сам чуть не рыдал. Став послушником в отряде Томаса, он уже мало общался с ними, но, когда он был маленьким, они отдавали ему всю свою любовь и нежность. Они обихаживали, ласкали его, вытирали ему нос. Они рассказывали ему сказки и обучали катехизису Науки Предков. Никто из сыновей Капканолома не дожил до возраста Эрика; все погибли в детстве — кто от болезней, кто от бедствий, время от времени насылаемых Чудовищами. Эрику повезло: он получил гораздо больше любви и заботы, чем собственные дети его теток. Их верность Капканолому была неиссякаемым источником удивления среди Человечества. Она стоила им гораздо большего, чем просто здоровые многочисленные пометы, способностью производить которые славился вождь. Их противоречащие женской логике причуды лишали их престижного положения в Женском Сообществе, которым они могли бы пользоваться.
И теперь они были мертвы или умирали, а их дети распределены среди других женщин, положение которых в результате этого существенно повышалось.
— Скажи мне, — обратился Эрик к дяде, — зачем Женское Сообщество убило их? Что они сделали такого ужасного?
Томас поднял голову и устремил на него полный сожаления взгляд. Капканолом еще и рта не раскрыл, а Эрик уже почувствовал, как весь похолодел.
— Ты все еще гонишь эти мысли от себя, Эрик? Я не виню тебя за это. Но мы все равно обречены. Они там готовятся к тому, чтобы взяться за нас.
— К чему?! — воскликнул Эрик, хотя глубоко внутри он уже знал страшный ответ на свой вопрос.
— Мы объявлены вне закона, Эрик. Мы признаны виновными в святотатственном попрании Науки Предков. Мы больше не принадлежим Человечеству — ни ты, ни я, ни моя семья, ни мой отряд. Мы вне Человечества, вне закона, вне религии. А ты ведь знаешь, как поступают с отщепенцами, Эрик, не так ли? Они могут быть подвергнуты чему угодно. Чему угодно.
VIII
Эрик помнил, что всегда, с самого детства с предвкушением ожидал таких церемоний, когда один из отрядов приводил Чужака, объявленного вне закона. Такой человек определялся с легкостью в девяти случаях из десяти: никто, кроме отщепенцев, не бродил по коридорам в одиночку, без отряда и даже без единого спутника, который в случае нападения мог был прикрыть спину. И только в редких случаях, когда возникали сомнения, в его племя обращались за выкупом, и это проясняло положение пленника. Как правило, там рассказывали историю о каком-нибудь вопиющем кощунстве, чудовищном преступлении, которое наказывалось преданием полной анафеме и лишением всех прав, данных от рождения человеку. Обычно это оказывались люди, которым удалось избежать наказания в своем собственном племени. «Поступайте с ним как знаете, — следовал ответ, — мы не имеем к нему отношения; он — все равно что Чудовище, он — не человек более».
Тогда объявлялось что-то наподобие праздника. Из древесных обломков, выкраденных с территории Чудовищ и припасенных женщинами именно для этой цели, членами Женского Сообщества возводилось сооружение, особенности которого, как тайна, передавались от матери к дочери в течение бесчисленных поколений, начиная с предков, создавших Проекторы. Оно называлось Сцена или Театр, хотя Эрику доводилось слышать, как иногда его называли Эшафотом. Как бы оно ни называлось на самом деле, вся его конструкция относилась к тайному ведению Женского Сообщества, а, стало быть, к мужчинам не имела никакого отношения.
Единственное, что вое знали: на нем будет разыграна животрепещущая религиозная драма — окончательная победа Человечества над Чудовищами. Для этого главный герой должен был отвечать двум требованиям: быть разумным существом, как и Чудовища, чтобы страдать так, как когда-нибудь Человечество заставит страдать Чудовищ; и в то же время, как и Чудовища, быть нелюдем, чтобы можно было обрушить на него всю ненависть без всякого сочувствия и угрызений совести.
Отщепенцы идеально подходили для этой цели, так как ни у кого не вызывало сомнений, что эти отвратительные существа не имеют никакого отношения к людям.
Как только приводили отщепенца, все работы в пещерах прекращались и воинские отряды призывались домой. Всех ждало веселое времечко, настоящий праздник.