Безусловно известно только одно: что в каждой букмекерской конторе и в каждом брокерском офисе маскулинисты преобладали с соотношением три к двум. Что ведущий журнал вышел с обложкой, на которой был изображен огромный гульфик с подписью «Мужчина Года». Что Генри Дорсбладу начали наносить полуофициальные визиты представители Объединенных Наций и члены дипломатического корпуса. Что распродажи сигар, котелков и шпаг проходили при огромном стечении народа, а П. Эдвард Поллиглов купил небольшое европейское государство, которое после эвакуации обитателей превратил в площадку для гольфа.
Конгрессмен Боракс в предчувствии поражения впал в истерику. Искристая улыбка исчезла с его нежного, гладко выбритого лица. Он начал выдвигать безрассудные обвинения. Он инкриминировал своим политическим противникам коррупцию и должностные преступления. Он взваливал на них ответственность за убийства, шантаж, грабеж, симонию, подлог, кражу детей, сутяжничество, изнасилование, интеллектуальную жестокость, бесчестие и клятвопреступление.
И как-то вечером в телевизионных дебатах он перегнул палку.
В это время Шеппард Леонидас Мибс, слишком долго смирявшийся со своим положением на вторых ролях, дал наконец волю темпераменту и восстал, попробовав создать новую отдельную группу «Анонимные Маскулинисты». Ее члены присягали соблюдать жесткий целибат и не иметь ничего общего с женщинами, за исключением опосредованного участия в воспроизводстве с помощью искусственного осеменения. Под авторитарным руководством Мибса в звании Великого Магистра они сосредоточили свою деятельность на тайной подготовке общенационального саботажа Дня Матери, на установке бомб замедленного действия в бюро по выдаче брачных соглашений и на проведении внезапных ночных рейдов на такие не разделенные по половому признаку организации, как Ассоциация Учителей и Родителей.
Все это могло бы радикально изменить судьбу маскулинизма, если бы, увы, один из доверенных людей Мибса не продал всю информацию Дорсбладу за портсигар. Старина Шеп вышел с бледным видом после беседы с Неистовым Генри, и по одному мановению его руки «Анонимные Маскулинисты» были распущены.
Но Мибс продолжал роптать и ждать своего часа. И вот во время телевизионных дебатов, когда конгрессмен Боракс принялся отчаянно опровергать Клариссиму Странт, Шеппард Мибс, наконец, выступил от своего собственного имени.
Видеозапись этих исторических дебатов была уничтожена во время диких бунтов, разразившихся в день выборов двумя неделями позже. Поэтому сейчас невозможно реконструировать точный ответ Боракса на обвинение миссис Странт, что он является «орудием женщин с Уолл-стрит и феминисток с Парк-авеню».
Все, однако, сходятся во мнении, что начал он с вопля: «А твоими друзьями, Клариссима Странт, твоими друзьями руководят…»
Но что он сказал дальше?
Было ли это «обанкротившиеся экс-гомосексуалисты», как утверждал Мибс?
Или «обанкротившиеся экс-гетеросексуалы», как сообщали некоторые газеты?
Или «обанкротившиеся, озверевшие экс-гомо сапиенсы», на чем настаивал сам Боракс до своего смертного часа?
Как бы там ни было, первая часть явно относилась к П. Эдварду Поллиглову, а вторую Мибс отнес на свой счет.
Уже на следующий день газеты от побережья до побережья вышли с заголовками:
«Мибс считает себя смертельно оскорбленным и вызывает Боракса на дуэль».
Три или четыре последующих выпуска хранили гробовое молчание. Америка ждала, затаив дыхание. Затем последовало:
«Дорсблад недоволен и требует, чтобы Мибс отказался от своих намерений».
И:
«Старая Перечница молит Старину Шепа: «Не пачкай об него свои руки»».
Но:
«Непоколебимый Мибс требует смерти».
А также:
«Клариссима Странт говорит: «Это мужское дело».
Тем временем противоположная сторона подходила к проблеме неуверенно и робко:
«Боракс обещал маме не участвовать в дуэли».
Однако это не слишком согласовывалось с новыми вкусами публики. Поэтому был испробован другой подход:
««Кандидат на пост главы исполнительной власти не может нарушать закон!» — заявляют священнослужители».
Поскольку это тоже произвело мало впечатления:
«Конгрессмен готов извиниться: «Беру назад слова, которых я не говорил».