Правитель задумался.
– Я не одобряю пролития крови там, где этого можно избежать, – согласился он. – Тем временем я должен уведомить об этом злосчастном происшествии государя. – Правитель снова взялся за письмо. – Доброго отдыха тебе этой ночью, ученый доктор Рооз.
13
Восток
Следующее испытание было с ножами. И за ним, как обычно, наблюдал морской начальник и несколько незнакомцев в голубых одеждах. Тоже из клана Мидучи – те, кто прошел свои испытания лет пятьдесят назад. Те, в чьем наследии получит долю и Тани, если тело ее не подведет.
Глаза кололо, как будто в глазницах были рыбы-ежи. Рука, поднимающая очередной нож, казалась скользкой и неуклюжей. Она выступила лучше всех учеников, кроме Турозы, который прославился в Северном доме искусством метателя ножей.
Онрен торопливо вошла в зал, когда закончил броски не давший ни единого промаха Туроза. Волосы она не причесала и не убрала. Морской начальник поднял брови, но она только поклонилась ему и подошла к ножам. Следом появился Канперу. Брови морского начальника поднялись еще выше. Онрен взяла нож, встала в позицию и через весь зал бросила его в первое чучело.
Она ни разу не промахнулась.
– Превосходно, – заметил морской начальник. – Но в другой раз не опаздывай, достойная Онрен.
– Да, достойный начальник.
В ту же ночь слуги разбудили молодых морских стражников и прямо в ночных одеждах препроводили их к паланкинам. Погрузившись в свой, Тани до мяса обгрызла ногти.
Вышли они из паланкинов у большого родникового озера в лесу. По его поверхности звенели дождевые капли.
– Страже Бурного Моря нередко приходится просыпаться среди ночи, чтобы отвести угрозу от Сейки. И плавать мы должны лучше рыб, на случай если на время лишимся своего корабля или дракона, – сказал морской начальник. – В этом озере разбросаны восемь солнечных жемчужин. Тот, кто вернет одну из них, даст мне повод продвинуть его выше рангом.
Туроза уже раздевался. Тани медленно стянула ночные одежды и до пояса зашла в воду.
Двадцать шесть морских стражников и всего восемь жемчужин. Нелегко будет отыскать их в темноте.
Она закрыла глаза и отпустила на свободу мысли. Услышав приказ морского начальника, скользнула в озеро.
Вода облекла ее. Чистая, сладкая вода холодила кожу. Волосы колыхались вокруг морской травой – Тани разворачивалась, высматривая блеск зеленоватого серебра.
Онрен почти без плеска погрузилась в воду. Она нырнула, подхватила свое сокровище и по той же изящной дуге скользнула вверх.
Онрен плавала как дракон. В решимости оказаться следующей, Тани ушла на глубину. Она рассудила, что течение от родника должно отнести жемчужины к западу. Повернув, она тихо поплыла вдоль дна, работая только ногами, а руками просеивая ил.
К тому времени, как пальцы подцепили крошечную бусинку, у нее давило грудь. Тани всплыла почти одновременно с Турозой, который, движением головы отбросив со лба волосы, напоказ поднял свою жемчужину.
– Солнечный жемчуг. Его носили избранные богами, – сказал он. – Когда-то в нем видели символ прошлого, символ истории. – Он, как ножом, блеснул улыбкой. – А теперь им так часто украшают себя простолюдинки, что цена его сравнялась с грязью.
Тани взглянула ему в глаза:
– Ты хорошо плаваешь, достойный Туроза.
Она его насмешила.
– О селяночка… Я выставлю тебя такой дурой, что клан Мидучи никогда больше не допустит худородных замарашек в свою среду.
Он поплыл к берегу. Тани пропустила его вперед. Ходили слухи, что на последнем испытании первым ученикам предстоит сойтись между собой. С Онрен Тани уже сражалась. Ее противником будет либо Туроза, либо Думуза.
Если первый – он все сделает, чтобы ее сломить.
Никлайс провел тревожную ночь в доме правителя на мысе Хайсан. Постель здесь была куда роскошнее, чем привычная ему на Орисиме, зато не давал покоя колотивший по черепице дождь. К тому же было невыносимо влажно – обычное дело для сейкинского лета.
Где-то перед рассветом он встал с отсыревших простыней и отодвинул ширму от окна. Дул теплый и густой, как гоголь-моголь, ветерок, зато можно было увидеть звезды. И поразмыслить.
Образованные люди не верят в призраков. Бредни, будто бы души мертвых живут в элементе под названием «эфир», – чистый вздор. Но в его ушах стоял шепот, в котором он, без сомнений, узнавал голос Яннарта, и этот голос говорил: то, что ты сделал с музыканткой, – преступление.