- Ты не видела его укуренным, – проворчал Мордекай.
Дальнейшая дорога до Винтерхолда прошла в полнейшей тишине. Сначала они зашли к ярлу и получили награду за Мокси. Женщина с каким-то сожалением смотрела на Мордекая и старалась стоять к нему поближе, что казалось охотнику странным и неприемлемым.
Народу в Коллегии было, как микробов в унитазе. Мордекай и компания еле протолкнулись к уже стоящей у входа Аурелии – она проверяла билеты.
- Здрасьте, – буркнул Вильгельм. Аурелия успешно сделала вид, что проверила билет, и чуть ткнула его кулаком в спину:
- Иди уже.
Мордекай был следующим. Аурелия сделала то же самое, только при этом успела шепнуть:
- Майя уже там, в первом ряду.
Мордекай уже хотел огрызнуться, но его буквально впихнули в Зал стихий. Он еле пролез через толпу к Майе.
- О, Мордекай! – она раскрывает руки. Вообще Мордекай ни разу не любитель обнимашек, но сейчас он подумал, что исключение из правил всегда возможно, и обнял девушку в ответ.
- Я соскучилась, – слышит он, как Майя бубнит ему в плечо. Краем глаза он уловил взор Мокси, в котором читалась вся гамма эмоций – от ненависти до горечи. Она ревнует? Его? Вот это поворот.
- Мокс, – Майя замахала ей рукой. – Ты не можешь достать нам бухлинского?
- Нам? – она смотрит сначала на Мордекая, потом на сирену. – Не знала, что ты с ним настолько спелась... или спилась... Ладно. Есть у меня пара бутылок. Каждому по одной. Ясно?
- А побольше? – взвыл Мордекай.
- Ты уже выпил больше – очутился в Скайриме.
- Кто бы говорил, – огрызнулся охотник.
- И кончай уже пить! – раздраженно произнесла Мокси, отворачиваясь.
- Ты мне никто, и не смей мне указывать!
- Эй, эй, ну будьте чуточку добрее, – стал останавливать разошедшихся бывших супругов Вильгельм.
- Они уже не смогут по-другому, – проворчал Брик. Мокси заткнулась, правда, не отошла, а просто привалилась к колонне, надувшись.
- Эй. Эй. Ну ладно, отдай бухло-то, – Мордекай дернул ее за юбку. Ноль эмоций. – Мокс, ну хорошо, пусть будет одна бутылка, ну будь ты человеком, ну!
- Не нукай, не запряг, – огрызнулась та.
- А ведь щас как запрягу!
- Ай! Что ты делаешь, пусти!
Мордекай развернул ее к себе задом и сцепил руки на ее талии – типа “сбруя”. Мокси стала царапаться и извиваться.
- Вот не пущу, пока бухло не дашь, – пыхтел довольно Мордекай. Мокси резко перестала сопротивляться, и охотник заглянул ей в лицо. Та состроила милую рожицу и ответила:
- Нет.
- Вызов принят, – Мордекай прижал Мокси к себе. Черт, он даже и не обнимал ее никогда. Ну, когда-то давно, возможно...
Чувствуя на себе осуждающий взгляд Майи, охотник наконец понял, что творит что-то не то, но – мужик он или не мужик?
- Это ради бухла, Майя, – кричит он. – Эй, Мокси, давай уже, – он легонько ткнул коленом ей в зад. – Мокс?
Та не ответила. Мордекай заглянул ей в лицо. Даже сквозь макияж видно, какое оно красное и смущенное. Это и заставило его убрать руки и сказать:
- Пожалуй, я предпочту быть трезвым.
Майя хмыкнула:
- Правильное решение, Мордекай. И да, за то, что ты лапал Мокси...
- Я ее не лапал!
- А что же ты тогда делал, а?
- Цыц! Оба! Начинается! – шикнул Вильгельм на них. Майя молча прижалась ухом к груди Мордекая, обняв его. Слева примостилась Мокси, склонив голову ему на плечо. Брик хмыкнул:
- Давайте и я уже за компанию.
И обнял Мордекая за плечи так, что кости несчастного охотника хрустнули. Взгляд Мордекая приметил – в импровизированной vip-ложе сидели Аурелия и Анкано, и, кажется, они были весьма и весьма удовлетворены обществом друг друга.
- Нашли друг друга, – проворчал он.
На сцену вышла самая настоящая... газель. А точнее, газель с человеческими формами. Кот – тот самый кот – орал “Газелле! Газелле!”. В общем, эта Газелле спела довольно воодушевляющую песню, пусть и попсу, а на подтанцовке было нечто в красном обтягивающем костюме, которое привлекло к себе внимание своими дикими и непристойными танцами. Даже сама Газелле лупоглазила на него, но все-таки, сдерживая хихиканье, продолжала петь. Уже потом, после песни, она не удержалась и произнесла в микрофон:
- Это не было задумано...
А потом ее крик за кулисами слышали все.
- ДЭДПУЛ, ЕБ ТВОЮ МАТЬ, МЫ ЖЕ С ТОБОЙ ТРИ МЕСЯЦА РЕПЕТИРОВАЛИ!!!
Потом на сцену вышел робот размером с Железяку. Мордекай даже подумал, что это какой-то усовершенствованный его прототип, одетый в платьице принцессы, который еще и поет оперным голосом, но потом это переформировалось в огромную женскую фигуру черно-розовой расцветки.
- О боже! – пискнула Мокси. Ну, даже если Мокси пищит, значит, все очень плохо.
- Ага, то еще чудище.
- ЭТО МОЙ РОБОТ! МЕТТАТОН! Я ПРОСИЛА ТЕБЯ СИДЕТЬ В КАБИНКЕ!
Одержимый музыкой, танцами и пением Меттатон продолжал скакать по сцене, пока вдруг на самой высокой ноте песни он не замолк резко и не рухнул всем своим весом на каменный пол.
- Меттатон! – Мокси кинулась к нему. Послышалось тихое “shutting down system”. Женщина сплюнула:
- Батарейки кончились, есть запасные?
- Пальчиковые, мизинчиковые? – спросил Брик с энтузиазмом.
- Пальчиковые. Быстрее!
Брик ловким движением пальцев выудил две штуки из кармана. Подойдя к Меттатону, он недоуменно присвистнул:
- А куда вставлять-то?
Мокси запустила руку куда-то роботу в задницу. Мордекай захлебнулся хохотом. Выудив две использованные батарейки, женщина ответила:
- Именно туда.
Брик облизнул зачем-то батарейки, попутно отметив их металлический вкус, и засунул в задницу Меттатону. Но ничего не произошло.
- Они новые, клянусь, и полярность я соблюдал.
- И что делать? – взвыла Мокси.
- Есть одна идейка...
Брик встал на ноги. Подумал. Потом вдруг размахнулся ногой и кааааааак хряснет по ягодице! Меттатона, не Мокси. А жаль. Хотя, после вышепроизведенного действия Меттатон довольным (отчасти даже укуренным) голосом засипел:
- Оооо дааааааа...
После этого происшествия все только и думали, что о вмятине, оставленной ногой Брика в ягодице Меттатона. То и дело прокатывались волны хохота по Залу стихий, а на конкурсантов уже никто не обращал внимания. За Меттатоном даже закрепилось прозвище “Полужопая принцесска”, отчего Мокси было обидно, а Мордекаю – смешно до слез.
Принесли Меттатона только в конце конкурса. Робот выглядел оживленно, хотя и немного помято (понятно почему). Мокси разглядывала его вмятину на заду и ругалась на Брика – мол, всю жизнь теперь будет платить за починку, но тот только отмахивался.
- За лучший номер, лучший голос и лучшую концовку первое место получает... – Аурелия вскрыла конверт. – Меттатон ЕХ!
Робот, пошатываясь, вышел на сцену. Мокси кое- как прикрыла его срам – точнее, покалеченный зад – простынкой, но, по ходу, это мало помогло, все пялились именно туда.
- Спасибо, – его нормальный голос оказался довольно приятным тенором, роботизированным, правда. Золотой голос Скайрима, ха? – Это будет моей... моральной компенсацией.
Гогот прокатился по залу. Меттатон счастливо улыбнулся, держа сделанный изо льда микрофон. К нему сбежались девчонки всех возрастов, умоляя расписаться на сиськах, животах, а то и ягодицах. Робота, казалось, ничего задеть не может, и Мордекай даже решил спросить его об этом.
- О, дорогуш, я столько раз позорился на своем шоу, что это – еще цветочки, – отмахнулся Меттатон. Мокси увела его, ругаясь и на него, и на Брика, и на себя. Неподалеку Газелле смахнула набежавшую слезу.
- Я вот думаю... – произнес Вильгельм. – А ЧТО, ЕСЛИ СПОИТЬ РОБОТА?! На себе не пробовал, звиняйте.
- Не думаю, что получится. Лучше мне дайте бухло, я покажу, что будет, если споить Мордекая! – охотник стал оглядываться в поисках бухла.
- Эм... – Мокси слегка потупила взор. – Вы сейчас будете орать. Меттатон ссыт элем. Я серьезно.
Мордекай, Брик и Вильгельм обменялись дикими взглядами, и гогот сотряс в очередной раз стены Коллегии.