Утопия. Граница Королевств Льва и Скорпиона.
Деревушка Дьявольский Молот. Бар «Болезненный скунс».
День Зэш…
Три мерных удара заглушили привычный гвалт толпы. Грохочущие звуки походили на сдержанный «тук-тук» исполинского кулака стыдливого великана.
Пушистый комок молочно-белой шерсти, примостившийся на деревянной шершавой поверхности стола, пугливо дернулся и явил миру заспанную настороженную мордочку. Взгляд пробежался по клиентам бара «Болезненный скунс», энергично вливающим в свои глотки содержимое одного пенящегося стакана за другим. Сочным хрустом щелкали челюсти старательно отдыхающих путников, утробным бульканьем отзывались досыта набитые животы. Все не то. Не тот звук.
– Кого-то ищешь?
Глаза цвета хризопраза с трудом оторвались от завораживающе мерзкого зрелища веселящихся людей и с усилием сфокусировались на обратившегося с вопросом.
– Коко… – простонал пушистый комок шерсти и ленивым, неспешным движением вытянул из-под пуза лапы. – Принеси что-нибудь горло промочить.
– Уже. – Коко – хрупкий на вид паренек с шапкой пушистых кудряшек на голове – торжественно поставил на стол бокал, наполненный густой ягодной жижей. – Все как ты любишь, великий Бахус Либретто.
– Ни в одном Королевстве Утопии не сыщешь бармена лучше, – польстил пареньку Бахус, протяжно зевая и выуживая из под откормленного седалища слегка примятый хвост.
– Вспоминай об этом почаще, – отозвался довольный Коко.
– Всенепременно. – Бахус, он же пушистый комок нервов, он же придирчивый рубежный торговец, он же обладатель пухлого кошачьего тела и залихватски загнутых заячьих ушей, с глухим причмокиванием слизнул с краев стакана малиновые подтеки.
– Что-то ты в последнее время нервный стал, – примостившись на скамье, заметил Коко. – Рыбу почти не ешь, по пустякам меня не дергаешь, с вазами из Королевства Рыб по ночам не обнимаешься. Лихорадит?
– Если бы меня поразила болезнь, – мечтательно протянул Бахус, но тут же снова посерьезнел. – Предчувствие у меня нехорошее.
Коко, заинтересовавшись, скользнул по скамье и водрузил локти на стол, приготовившись слушать.
– А как это проявляется?
– Кроме того, что ты уже перечислил? – Торговец задумчиво шевельнул ушами. – Очень уж тревожит меня посторонний шум.
– Да здесь всегда шумно. – Коко выпрямился и разочарованно поджал губы.
– Меня беспокоит не их ор, – Бахус кивнул в сторону основного зала, – а то, что надвигается извне.
– Извне? – переспросил Коко. – А что надвигается?
– Слышишь стук?
Бармен послушно прислушался.
– Может, наружные створки окон бьются о стену? – предположил он, так ничего и не услышав.
– Ветер слишком возбужден. – Торговец опасливо втянул голову в плечи, уши вяло провисли. – Что-то надвигается с севера.
Необъяснимая тревога жадными щупальцами начала охватывать душу Коко. Предчувствия этого маленького пузатого существа никогда не стоило оставлять без внимания.
– Что будешь делать?
– Ждать. – Бахус тревожно покосился на входную дверь. – Ждать неприятностей…
Однажды Нечто жуткое решило поиграть,
Крольчонком притворившись, пришло к норе крольчат,
Зверюшки простодушные, легко их обаять,
За ними, легковерными, внимательно глаза следят.
Крольчата беззаботно резвятся на траве
И друга видят в маленьком, на них похожем существе,
Играют шумно, словно дети, на солнышке весь день,
Но с их тенями наравне отнюдь не кроличья играет тень.
Пылающими красками горят во тьме глаза,
Бушующими звуками грохочет в небесах гроза,
Крадется тень лукавая неспешно и вальяжно,
Крольчата сбились в кучу, ведь вместе им не страшно.
Но маленький один крольчонок от стаи убежал,
Он был бесстрашным очень, а может, слишком мал.
Не знал малыш наивный, что он теперь мишень,