– Слушай, Курт, – серьезно начала Эни. Серьезные нотки голоса девушки лишь еще больше обеспокоили Тирнана. Если Эни начинает глубокомысленно изъясняться, значит, она что-то задумала. А вот это «что-то» уже заранее не нравилось Курту, так как, мягко говоря, обычно имело нелицеприятные последствия, а также кучу неприятностей. Боже, Эни, не нужно идей! СОВСЕМ не нужно!
– У меня появилась идея! – радостно продолжила Эни. У Курта упало сердце. Ну все, прискакали.
– Эни, могу я еще надеяться переубедить тебя? – осторожно спросил юноша, чувствуя, как напряглись кончики пальцев, сжимающих телефон. Было бы намного проще, если бы девушка была рядом с ним – вот тут, прямо напротив. Он бы смог посмотреть ей в глаза, грозно нахмурить брови и тут же заставить ее отказаться от своей затеи, какой бы «гениальной» она ни была. Но Эни нет рядом. Она далеко. Ее радостный голос раздается из бесчувственного аппарата в руках Курта. Голосок маленькой быстро увлекающейся Эни.
Она то и дело переставала говорить, забывая держать мобильный телефон у рта, и замолкала на пару секунд – видимо, обдумывая свою новую мысль. Эти секунды для Курта длились целую вечность. Ему вдруг стало горько, что его голос действует на Эни не столь сильно, как ее на него. Насколько же он стал зависим от нее?
– Эни, просто иди в школу и ни о чем не думай. – Для Курта этот вариант казался наилучшим выходом. Пока девушка не высказала вслух свою «великолепную» идею, нужно просто кинуть ей что-нибудь упрощенное, что не требует ни глубочайших размышлений, ни сложнейших планирований. Идти по дороге до самой школы, как и шла раньше – что может быть проще?
Но Курт не учел малюсенькую деталь. Эни УЖЕ отвлеклась. Ее мысли, до этого момента беспорядочно метавшиеся, сгрудились в одну кучу и с медленным упорством, словно спагетти, наворачивались на единую вилку идеи. Сказать по правде, в последнюю просьбу Курта девушка даже не вникала. Уж слишком сильно она обрадовалась своей идее, которая не только могла помочь ей попасть в школу вовремя, но и при этом сдержать обещание, данное Курту. И пусть он после этого только попробует позорить ее за промахи!
– Нет, нет, нет, ничего больше не говори! – От восторга Эни даже сменила тональность. – Я гениальнейшее создание на планете!
– Да ну? – на секунду Курту показалось, что его скептицизм перельется через край и будет заливать прохожих. Перебор налицо. Но лучше уж перебор, чем недостаток. И теперь было бы неплохо, если бы этот его перебор смог образумить Эни. Но если вспомнить, сколько раз это срабатывало… Стыдно признаться, если честно.
– Я срежу путь! – почти что прокричала в трубку Эни.
Девушка его оглушила. Но совсем не о комфорте своих многострадальных ушей беспокоился Курт. Казалось бы, банальность. Опаздываешь – сократи путь. Длинная дорога – опять же срежь путь. НО! Во всем этом имелась некоторая загвоздка. И, вспомнив о ней, Курт побледнел.
– Эни, где ты сейчас?
– Миновала переулок, бегу рядом с забором. Ну, тем, который вокруг Разбитого парка.
Курт до боли сжал телефон. Вот в этом-то и проблема! Ну почему, скажите на милость, идея срезать путь возникла у Эни именно рядом с этим ужасным местом? Это уже не ирония судьбы, это заговор!
– Ты же не через Разбитый парк собралась срезать? – Вопрос был настолько глупым, что в обычное время Курт ни за что бы его не задал. Дорога до школы проходила вокруг Разбитого парка, и если уж не обходить, то где еще срезать, если не через него? В этом и глупость вопроса. Но, черт бы побрал всех и вся, лучше бы Курт чувствовал себя распоследним глупцом, чем позволил бы Эни пойти в этот парк.
Всего несколько лет назад Разбитый парк был излюбленным местом отдыха всего городского населения. Густой пышный лес, словно осколок нетронутой дикой природы, изрезанный асфальтовыми и гравийными дорожками, созданными уже рукой человека. То тут, то там встречались постаменты с изящными статуями, слишком разноплановыми, чтобы создать какой-то единый органичный мирок, но достаточно далеко расположенными друг от друга, чтобы сотворить отдельную мини иллюзию вокруг себя. Больше всего радовала центральная часть парка – большое открытое пространство, окруженное невысокой кованой оградой. Сама поляна сплошь состояла из холмов, словно штормовое море на миг застыло и вместе с ним замерли в грозном танце его волны. На самом высоком холме стояло строение – когда-то предмет гордости местных архитекторов, – напоминающее миниатюрную копию Мемориала Авраама Линкольна, но лишь издалека. В самом комплексе никакой статуи шестнадцатого президента США и в помине не было. Нечто другое восхищало воображение горожан, что уж никак не позволяло упрекнуть создателей в отсутствии креативности… Но об этом позже.