– Как спалось, моя Венера?
С Хонора мигом слетела вся сонливость. Он вскочил на ноги. Резкие движения испугали коня, и тот отошел чуть поодаль – к более спокойной травянистой территории.
– Какого черта тебе нужно, Шакуилл? – обескуражено спросил Хонор, чувствуя беспокойство из-за пристального взгляда Ловэля. Наемник облюбовал толстую ветку дерева, рядом с которым остановилась карета.
– Всего лишь интересуюсь, сладок ли был твой сон. – Ловэля гневный тон собеседника ничуть не смутил. Он лукаво улыбался и покачивал в воздухе ножкой.
– Сон был отвратителен, – в отличие от Ловэля, Хонор не намерен был любезничать. – Что происходит? Где остальные?
– Спят. – Ловэль совершил плавное движение рукой, указывая на карету позади Хонора. – А я распряг копытных, а затем решил поискать для них травку посочнее.
Все верно. Хонор погрузился в сон до того, как успел освободить лошадей. И это значит, что опаснейший наемник долгое время шастал неподалеку – вокруг него, и, возможно, даже приближался к нему, пока он спал? Хонора пробрало от макушки до пят. Жуть какая! Юноша быстро оглядел себя. Никаких признаков вторжения в его личное пространство не наблюдалось, если не считать того, что он с ног до головы был оплеван конской травой.
– Сказать по правде, меня абсолютно не интересует, чем ты себя занимал все это время, Шакуилл, – буркнул Хонор, с отвращением стряхивая с себя травинки. Те – пропитанные конской слюной – отлипать не спешили.
– Желаешь переодеться, Венера? – вдруг спросил Ловэль.
– Не называй меня!.. Что?
– Переодеться. – Ловэль кивнул на аккуратную стопку одежды, лежащую на месте кучера. – Ты все еще в одеянии, в котором был на приеме.
Хонор с подозрением прищурился. Сам Ловэль успел сменить свой интригующий дам наряд официанта на не менее эксцентричное одеяние: белую полупрозрачную рубашку, кожаные брюки и высокие сапоги, – вполне в его духе. Хонор покосился на приготовленную для него стопку одежды. Она состояла из того малого, что он захватил с собой в дорогу. Ленард Джонасон позаботился, чтобы все их пожитки перекочевали в карету, на которой им и предстояло отступать. Весьма практично, если не забывать, что сама необходимость скорого побега являла собой фактор, непомерно унижающий достоинство.
– Ты приготовил для меня мою же одежду? – Хонору стало неуютно от осознания того, что сумасбродный преступник прикасался к его чистеньким вещам. Мало ли что зреет в этом извращенном умишке.
– Да. – У Ловэля был умилительно довольный вид, так и говоривший: «Хвали меня, какой я милый!»
– Благодарю, – выдавил Хонор.
Чуть трясущимися руками он схватил одежду и огляделся, ища путь к какому-нибудь укрытию, где он смог бы спокойно переодеться и не чувствовать ежесекундно на себе этот пронизывающий взгляд.
– Там за деревьями есть водоем, моя Венера, – заботливо подсказал Ловэль. В скромной улыбке чувствовалось сострадание, в наличие которого Хонор, конечно же, ничуть не верил. – Ты ведь желаешь омыть свое тело в утренней прохладе?
– Допустим, я желаю только лишь умыться, – проговорил Хонор, пытаясь разгадать по умиротворенному лицу Ловэля, а не замышляет ли тот какую-нибудь пошлость. – И я желаю уединения. Ясно?
– Ясно. – Ловэль послушно кивнул.
– Не ходи за мной, а иначе я выращу иву, которая немедленно раздавит твои кости, – на всякий случай предупредил Хонор, опасаясь, что дрожащий голос выдаст его блеф. Однако наемник продолжал улыбаться. – Я ушел.
Он развернулся и, подавляя желание оглядываться через плечо на каждом шагу, двинулся в указанном направлении. Умыться в прохладном водоеме, избавившись тем самым от накопившихся внутри волнений и тягот, – что может быть лучше?
– К слову, моя Венера, в изумрудном море зелени спящий ты был похож на прелестного эльфа, – мурлыкнул Ловэль.