Все взгляды устремились туда, где сходились лучи прожекторов – на красное шелковое платье, висящее в полиэтилене на вешалке в узкой гардеробной. Платье выглядело почти новым и было сшито явно на заказ – на высокую и худую девушку. Сегодня оно неплохо подошло бы Авиценне, невпопад подумал Малыш.
-Со мной идут Боцман, Педофил и Малыш. Карга – на тебе переход, сохраняй в течение одиннадцати минут – дальше по инструкции. Авиценна – препараты для выхода в быстром доступе, будь готовой к необходимости реанимации. Лодырь…
-У меня уже есть приказ, господин координатор, - глумливо осклабилась жуткая тварь в маске, развалившаяся на подушках, как какой-нибудь паук.
-Уже под сывороткой? – неодобрительно покосившись на едока, обратился Вальтер к Авиценне, и та коротко кивнула.
Тяжелые баллоны уже был надеты и теперь металлический горбы сильно ограничивали подвижность группы. Малыш получил от Авиценны заряженный инъектор. Такие же в руках держали и Вальтер, и Боцман, Педофил же продолжал безучастно мучать леденец, время от времени грызя его своими кривыми, крупными зубами.
-«Переходник» принимал когда-нибудь? – неожиданно обратился Вальтер к Стефану. Тот помотал головой, слегка напрягшись – инъектор он уже держал наготове у самой шеи.
-Значит, так – прежде всего, не пугайся. Тебе станет плохо, может стошнить, будет кружиться голова, будто под наркозом. Это нормально. Препарат снижает когнитивные функции до необходимого минимума, слегка успокаивает, помимо прочего, смертельно ядовит – это чтобы не привлекать внимания. По выходу мы принимаем «Отходняк» - противоядие, нейтрализующее эффект «Переходника». И первое, о чем тебе стоит знать – принимаем по моей команде, понятно?
Вальтер выставил время на древнем механическом хронометре – за пределами привычного мира техника начинала барахлить.
-Время два часа, сорок семь минут. Карга, Малыш, Боцман, сверяем часы. Вводим препарат. Карга, готовься! – скомандовал Вальтер.
Игла будто пронзала позвоночник – препарат был неприятно болезненным. Время будто замедлилось. Малыш чувствовал, как с каждым ударом сердца свинец разливается по телу, наполняя конечности тяжестью, делая мышцы деревянными. Вот, яд дошел до мозга и мир упростился до предела. Все стало простым, не детальным, словно нарисованным ребенком. Стефан удивленно рассматривал собственные руки в перчатках – простые, без текстуры, без объема – как будто черные аппликации. Откуда-то раздался лающий смех.
-Люблю вас такими, - хохотал толстяк, - Конфетку хочешь?
Малыш уже тянул в рот обсосанный и изгрызенный леденец в рот, когда Вальтер метким ударом выбил лакомство у него из руки.
-Потерпи, скоро станет полегче. Потом привыкнешь. Карга, открывай!
Араб нажал какую-то кнопку на пульте, и свет сменился с ровно-белого на какой-то дрожащий, неизвестный человеческому глазу оттенок. Платье также сменило свой цвет с багрового на глубинно-черный.
-Педофил, иди первый.
С неожиданной прытью толстяк бросился к платью и с легкостью совершил прыжок прямо в самую середину прямоугольной дыры и пропал, только черная дыра в пространстве легко качнулась на вешалке.
-Боцман, пошел.
Неуклюжий, круглый баварец перекинул сначала одну ногу в иное пространство, потом перескочил через край реальности и неловко перевалился боком на ту сторону.
-Малыш.
Стефан ощутил толчок в спину, и двинулся вперед. Ткань реальности еще колебалась от неуклюжего маневра Боцмана, стажер неосторожно попытался придержать платье и разрезал перчатку до самых пальцев. Странно, но боли не было совсем. Пока Стефан тупо пялился на изумительно-красную кровь, стекающую с кевлара, Вальтер нетерпеливо перехватил стажера за талию и забросил в черноту, прыгнув следом сам.
По ту сторону от платья все выглядело настолько же похоже на гардеробную, из которой они только что вывалились, насколько же и отличалось. Толстый слой пыли и каких-то осколков покрывал все поверхности. Вместо одежды на ржавых вешалках висели какие-то тряпки, коробки из-под обуви были монолитными, без швов, и, наверное, без обуви внутри. Источника света не было, как не было и света – просто не было и темноты. Цвета у всего были тусклыми, а формы размытыми – но все было видно, как под водой. Вот его распылитель – выпал из кобуры во время перехода. Вот Боцман – сидит, опершись о стену и пытается стереть какое-то пятно с очков, вот ловко, словно тигр, приземлился на пол координатор, вот…
Если бы не лошадиная доза успокоительного в «Переходнике», Стефан завизжал бы от ужаса. Сейчас он просто с трудом вдыхал воздух и вжимался в лохмотья на вешалках, а в глаза ему бросались отдельные детали облика чудовища, не давая собраться в общую картину, видимо, сознание отказывалось собирать этот жуткий паззл ради собственного блага. Неестественная длина конечностей, совершенно нечеловеческая форма тела, какие-то тонкие мембраны, покрывающие все туловище и дрожащие на несуществующем ветру, шуршащие, словно тысяча мотыльков. Вальтер же спокойно обратился к монстру: