- Идём, поздравишь героя, ведь это только благодаря тебе он сегодня здесь, — тем временем предложил Тарион и, взяв меня за руку, повёл в сторону арены.
Почти всё время я молчала. Просто наступил момент апатии и безразличия. Возможно, это было вызвано перенапряжением во время тяжелого боя, или неприятным осадком, что оставила в моей душе Мариса, а может тем, что сегодня придётся признаться Тариону, что мы обманывали его. Интересно, как южанин отреагирует на то, что его брат сражался не сам? Сочтёт его обманщиком? Трусом? Или напротив, скажет, что все средства хороши, тем более, что цель достигнута?
Я поздравила Троя вместе со всеми, пожелав ему долгих лет справедливого правления — стандартная фраза в таких случаях. Парень выглядел бледным. Теперь, когда мурия отпустила его тело, ему явно было тяжело держаться на ногах, но официальное положение обязывало.
- Я хочу, чтобы ты поехала с нами в замок в замок Вилдо, — прошептал Тарион, когда пришло время отбывать.
- Для чего? — неведомо чего испугалась я.
- Турнир закончен, а это значит, что мне придётся возвращаться в Голдштейн, — быстро проговорил он, — я хочу попрощаться достойно и отблагодарить тебя за брата.
Я не стала отвечать, потому что к нам подошёл Трой и попросил того же, а новому графу Вилдо я отказать не могла.
С места турнира мы уезжали с графскими экипажами, в сопровождении стражей Вилдо. Я оказалась в одной карете с братьями Штейн и нервно теребила в руках платок, переглядываясь с Троем.
- Ты молодец! — радостно похвалил брата Тарион, — И ты, Лидия, достойна хорошего вознаграждения.
- На самом деле, мы хотели рассказать тебе кое-что, — вопросительно посмотрев на меня, проговорил Трой.
Кажется, пришло время раскрыть карты. Что ж… Я уверенно кивнула. Тарион мигом напрягся, став собранным и серьёзным.
- Что-то не так? — серьёзно спросил он.
- Дело в том, что моя болезнь не была простым выгоранием, — начал говорить Трой. Я же смотрела в окно, не желая встречаться взглядом с Тарионом Штейном. — Лидия помогла мне, но для участия в этом турнире я был ещё слишком слаб. Нам пришлось прибегнуть к помощи той наёмницы, что и стала причиной моего недуга.
- Я не понимаю, к чему ты клонишь? — раздражённо спросил граф.
— К тому, что если бы я пошёл на турнир сам, без поддержки Лидии и её подруги, — почему-то, когда Трой назвал так Марису, я непроизвольно скривилась, — то умер бы, даже не дойдя до арены.
В карете повисло гробовое молчание, но через пару минут Трой снова начал говорить. Он рассказывал о том, как Мариса управляла им, а я параллельно исцеляла раны души; говорил, как ежедневно мы заполняли его резерв, и о том, как я исцеляла его после каждого поединка.
Я кожей чувствовала на себе тяжёлый, прожигающий взгляд Тариона, но не поворачивалась, даже пошевелиться не могла, не то что взглянуть в глаза. Исцелительница подвергла риску жизнь младшего графа, обманом организовав его победу в турнире.
— Я доверял тебе, — растерянно произнёс Тарион, и его слова разлетелись по всей карете, повторившись в моём сознании тысячи раз. А за окном мелькали дома, улицы, полные народа, кареты осыпали цветами. Квек приветствовал нового графа.
- Я доверял тебе! — почти прорычал Тарион.
— Она не виновата, я сам так решил, — спокойно возразил Трой, — тем более всё завершилось победой.
Но граф Голдштейна словно не слышал слов брата, неотрывно глядя на меня. Карета остановилась. Я выдохнула, надеясь, что сейчас мы выйдем, и южанин не станет высказывать мне свои претензии прилюдно. Я была уверена, что Трой сдержит обещание, и я получу заветный замок, так почему же так горько? Почему, сердце раскалывается на части, когда Тарион так смотрит на меня?
- Приехали, — напомнил Трой, когда кучер уже открыл дверь кареты.
- Выходи, — ледяным тоном приказал ему граф. Трой безоговорочно подчинился.
Я быстро взглянула в сторону двери, и тоже хотела было покинуть неуютную карету.
— Даже не думай, — лишил меня последней надежды Тарион и самолично закрыл дверцу.
Он молчал, продолжая сверлить меня взглядом. Я тоже молчала, но только потому, что сказать было нечего. За время работы с Троем и общения с Тарионом я поняла, насколько велика для этих людей ценность семьи, и даже не рассчитывала на
иную реакцию.
- Почему ты мне не сказала? — глухо спросил он.
- Мариса не согласилась бы работать на тебя, — шёпотом ответила я.