«Знаете, мы вот с вами ужинаем, а имена друг друга не знаем», – заметил я, робко произнося слова.
«Вы правильно подметили, мой друг, но в этом изюминка нашего вечера», – отразил он, пугающе точно пародируя Шерлока Холмса из советской версии фильма, Ему только вместо вилки следовало взять курительную трубку.
Данное условие меня никак не задело. Но не знаю и не знаю, что ж мне теперь с ним не надо было есть. Хотя даже по такой примитивной причине нужно было отказываться вообще от идеи с ужином. Но об этом далее.
«Вы, как я понимаю, любитель шумно погулять», – произнес сосед.
«Да не особо, то, что Вы тогда видели это скорее лечение недавно открывшейся раны».
«Любовь».
«Откуда… Вы так уверенны?».
«Только она наделяет человека ранами, которые не заживают, а лишь усмиряются».
После этой фразы он меня поразил, буквально взял мое сердце в свои руки. Как же точно и до глубины души подмечено. Я готов был вкушать все, что он говорит и полностью мое внимание сосредоточилось на нем.
«Вот для Вас любовь это повод упасть на стакан, хотя по виду не скажу, что Вы опрокидываете его часто. А вот для нового поколение она ничего не значит. Возможно, разве что упомянуть это слово в качестве билета в постель. Что на это скажете?», – перенаправил сосед наш разговор в серьезное русло.
«Она всегда будет причиной для деяния плохих или хороших поступков. Каждый использует ее по-разному. Но в этом то и дело, что люди не ощущают любовь, а эксплуатируют, будто она средство. Но, если обратиться к «Левиафану», труду Томаса Гоббса, то человек это эгоистичное существо и напрочь ожесточенное в первобытной среде. Поэтому нечему удивляться в этом паршивом до нитки гнилом мире», – раскрылся я, как книга. Видимо, вино било в голову и напоминало о своём присутствии. Но мне хотелось опустошать бутылку дальше, остановка была некстати.
«Глубоко мыслите и мнение у Вас не тривиальное. Я много слышал ответов на этот вопрос, но Ваш мне точно запомниться». Он катнул по столу ко мне пачку сигарет и зажигалку. «Курите тут, разрешаю, Вы ведь этого так хотите». То, что он телепат тогда можно было не сомневаться. После еды покурить – словно порхнуть крыльями, которые выпростали во время вдоха и выдоха.
«Не держите в себе столь глубокие мысли. Вы не раз прокручивали у себя этот в голове, но Ваше мнение никто не слышал, а тут я полностью погружусь в них», – говорил он с серьезным видом, хотя меня это насторожила, потому что обычно, когда я начинал так философствовать, с меня смеялись и прикалывались. Но видимо, то был не тот случай. Я закурил сигарету:
«Ууу… Собрание. Обожаю эти сигареты еще со времен универа. Хоть и бросил курить, но бывают моменты, когда они необходимы и без них не обойтись. Да и избавился от привычки из-за того, что это очень вредит здоровью, как говорили мне бабушка и мама. А надо было забить и продолжать, на улице все равно получаешь вреда в разы больше из-за этих всех радиаций, токсичных дымов. Ладно, извините, отклонился от темы, что ж, продолжим, касательно любви, даже можно провести параллель между прошлым временем и сегодняшним. Это будто рай и ад. Ранее люди отдавались ей полностью и воспринимали, как нечто высокое. А нынешнее отношение к любви мы уже упоминали. Раньше каждый дорожил ею, а сегодня собственная эгоистичность, самовлюбленность и гордость растаптывают это чувство. И влюбленные думают, что в схватке друг с другом побеждают наличием тех черт, но проигрывают одну битву, а вслед поражения будут тянуться всю жизнь, пока не заноют об одиночестве и не свяжут оставшийся промежуток лет с первым встречным из-за отчаяния. Впрочем, это связано и с развитием человека. Сейчас его просто нет. Я смотрел недавно видео в Youtube, где рассказывалось, что с 2013 года наш род людской деградирует. С 1990-х человеческое развитие остановилось, а до этого прогресс шел, и подавались высокие надежды. Виной всему гаджеты, без которых, мы не представляем свою жизнь. Люди упростили свое существования, как это только возможно. Даже на нашу речь взглянуть и ужаснуться. Сегодняшний человек употребляет в своем лексиконе раз в пять меньше слов, чем их предки. Сквернословим сейчас больше, чем они, но это прискорбно, что маты занимают нашу речь, больше чем любые другие красивые высказывания, хотя последнее вообще не употребляем. Даже ругаться можно прекрасно, завуалированно, не чересчур открыто, но на данное требуется мозги. Поэтому, о какой высокой любви мы можем говорить, когда сами превращаемся постепенно в неандертальца, точнее откатываемся назад к первобытию», – сказал я, струшивая попутно пепел с сигареты.