«Ты кому, щенок, угрожаешь? Больше чтобы я тебя не слышал. Заройся в землю и не появляйся на моих глазах».
Боцман со своей бандой покинул ресторан. А человек в костюме подозвал к себе мужчину из собственной группировки и промолвил:
«Переходим ко второму плану. Отправляй человека».
Следующие действия происходили в каком-то круто дорогом двухєтажном доме. На улице стояла жаркая летняя пора. Территория особняка включала в себя маленький парк с низенькими елочками и басейн, где в тот момент крутилась большая толпа молодежи. По всей видимости, происходила вечеринка золотой молодежи. Просто в таком месте обычные зависать не смогли бы, да и еще во время глобальной нищеты населения. Девяностые как никак. В центре нашего внимания оказались двое молодых людей, один из них – парень с четвертой картины. Он и начал диалог:
«Зачетное пати закатил. Надолго твои уехали?»
«Честно не знаю. Отец опять молодуху подцепил, вот с ней и полетел на курорт. Видимо, пока не насытится ее телом, домой не вернется. А у тебя что с батей?»
«Задрал. Не могу уже. Хочет отправить меня зарубеж учится, а потом, чтобы вслед за ним трон занял. Я не хочу. Не мое все это.. А кайфовать от жизни, как на каждой нашей вечеринке, братец, это по мне. Кстати, что там на сет расслабляющих средств?»
«Ну наш старый знакомый на связь не выходит, но мне по догнали контакты другого барыги. Говорят, у него уж слишкоб сшибающяя шняга. Вот взял ее», – показывает маленький черный сверток с веществом.
«Пошли быстрее. А то на одной травке не особо вывожу».
«Сколько уже не кололся?»
«Неделю целую аж».
Парни зашли в дом и направились в комнату на втором этаже. Войдя в нее, они заперлись и підготовились к пуску соли по венам. После свершения этого действия молодые люди облакотились на спинки кресел. Каждый запрокинул голову назад и наслаждался моментом, пусто втыкая в потолок.
«У тебя батя находил наркоту хоть раз?» – спросил друга хозяин дома.
«Да. Ворчал и бубнел про их вред. Говорил, что это от дьявола. Парадокс, не находиш? Он – верующий и при этом криминальный авторитет. Грозился денег не давать, но я то у него единственный, поэтому слишком долго сердится ему не пришлось. Пообещал збавить город от этой заразы. Я уверен, что у него сделать это не получится. Он же не безсмертный, а то возомнил из себя прям всесильного. И меня бесят его постоянное сравнения меня и себя в такие годы. А потом говорит, что я для него разочарование. Но мне же не обязательно копировать его. Я совершенно другой человек, и больше пошел в мать. То есть мягче, чем он. Отец поэтому постоянно и сердится на мать, мол она меня портит. По его мнению мужчина не должен купаться в чрезмерной материнской ласке. И родители часто из-за этого ссорились и продолжают, а я всегда занимаю сторону матери. Следовательно и с матерью общего языка больше чем с отцом».
«Да уж, не завидую я тебе. А шняга эта лучшее, что мне довелось пробовать из наркоты».
«Чувствую теперь мы сядем конкретно на эту хрень».
Последнее предложение подтвердилось последующими кадрами. Изо дня в день парни продолжали испытывать судьбу на прочность, вгоняя иглы себе в вены. На сгибах их рук не оставалось живых мест от уколов. Те части напоминали поля боев, такие же черные, словно впитали тонны пороха, с красными точками. На эту картину было омерзительно смотреть. Я чувствовал сожаление в отношении парней, но и в то же время презирал их. Нельзя спускать свою жизнь в унитаз, тратя лучшие года на накачивание своего организма всякой дрянью. Я уже молчу про опасность данных действий, и большая вероятность, что они приведут к летальному исходу. Место для употребления парни не меняли. Все та же комната, где из еды присутствовали лишь зефиры, печенье конфеты. Наркоманов часто после дозы на сладенькое тянет. Я не знаю сколько времени они так развлекались, ведь у меня перед глазами пролетающие кадры, а не часы. Но вот последний их час пробил. Они все же захлебнулись своей же блювотиной. Передоз настиг их. Трупы нашел по всей видимости хозяин дома, вернувшийся с отдыха. Больно ему пришлось увидеть собственного сына мертвым. Ведь самая неизлечимая рана для родителей – пережить собственных детей. А отец второго парня, только увидев недвижимое тело своего отпрыска, сразу же упал и по его лицу пошел ливень из слез. Он лежал у ног сына и громко просил у него прощения. Участникам группировки Боцмана было тяжело видеть своего главаря в таком состоянии. Они еле оттащили его от тела. То был уже не его сын, а напоминание о том, что он жил.
«Проследите, чтобы его как следует подготовили к похоронам. Увижу хоть пылинку на нем, триста шкур с вас спущу!» – распорядился и пригрозил Боцман.