Оглядываюсь на домик. В одном из окон колыхнулась занавеска. Похоже, и в самом деле за нами подглядывают. Хмыкаю и присаживаюсь к девушке на качели.
- Что за книжка? - спрашиваю у неё.
Она машинально закрывает её, чтобы я видел обложку.
- Пелевин, "Жизнь насекомых". Читал?
- Ага. И как тебе?
- Что-то бесперспективно.
Неожиданно радуюсь:
- И я это заметил. Как надо ненавидеть людей, чтобы писать такое...
Ближе к вечеру расстаёмся довольные друг другом. Родители, кажется, спелись. Ещё днём, сидя за общим столом на веранде, завели разговоры о нашем будущем. Нам с Никой пришлось уходить в дом, чтобы не слышать этого. Там, поверьте, между нами ничего такого не было, телевизор, болтовня, не более. Ника по образованию историк, с ней было интересно. Пусть искорки между нами не проскочило, зато расстались мы друзьями. Всё лучше, чем ничего или напряжение.
Прощание было долгим с "посошками" и загадыванием новых встреч. Как я и предполагал, машину пришлось вести мне.
НАПРЯГИ БОЛЬШОГО ГОРОДА
С понедельника я вышел на новое место службы. Сбылась мечта. "...Идиота", - добавил бы доморощенный юморист. Ха-ха-ха! Идиотов в столицу на престижную работу не приглашают. Главное управление это вам не деревенский оперпункт. А ещё наш Катков-Авель говорил, будто мне всё равно, кто из больших гостей тогда к нам приезжал. Выходит, не всё равно, а тот, кто в состоянии меня из ссылки вернуть. Ошибался Царёвский Нострадамус, опять я в столице. И можно сказать, въехал на белом коне. На новом месте, в управлении, на меня смотрели как на везунка. По общему мнению, я просто оказался в нужное время, в нужном месте, чисто случайно предотвратил теракт, да ещё и жив остался. Свезло. К тому же слух о моём переходе в ФСО, имел место. Потому никто из начальников отделов не горел желанием на время взять меня к себе. Оно и понятно, в каждом коллективе свои устоявшиеся отношения, свои маленькие секреты, в которые ни к чему посвящать чужого. Я оказался в подвешенном состоянии, подчинялся лично помощнику одного из замов и использовался в качестве запасного. Кому в данный момент требовалось подкрепление, посылали меня последить, покараулить, отконвоировать. Брали разок на задержание, но и там я был на заднем плане, в прямом смысле, прикрывал тылы. Не сказать, что скучно, неопределённо как-то и оттого на душе маета. Это только сказка скоро сказывается, да не скоро проверка проводится, особенно в Федеральную Службу Охраны, даже если до этого проверен был. А, значит, томиться мне в неизвестности ещё какое-то время.
На службу без энтузиазма, домой, кстати, тоже. Какое уж тут удовольствие, если на дорогу в один конец больше часа затрачиваешь. Как-то я отвык от этого. У себя в Царёво я быстрей в райцентр попадал. А уж по самому посёлку в любой конец пешочком за десять минут добирался. Настоишься в пробках, поневоле начнёшь сравнивать город с деревней.
Вот никогда прежде не задумывался об этом. Нужды не было. С первого дня в Царёво меня захлестнула волна новых впечатлений, потом попривык к этому, прижился. Немного однообразный сельский быт нисколько не напрягал. Когда комфортно, не до самокопаний. А вот вернувшись домой я остро почувствовал эту разницу. В городе куда не пойди всюду толпа, жизненный ритм здесь интенсивней и сами люди жёстче. Кто смел, тот и съел - в основном городской принцип. Взять хотя бы парковки. Стоило годик не побыть дома, как твоё место во дворе оказывается занятым. Отцу забот до этого нет. За ним служебная машина приезжает. Подхватывает папаню у подъезда и вперёд. А мне свою BMW приходится ставить аж на улице и до дома ножками топать. Хотя, чего я ною? В Царёво всюду пешочком передвигался и ничего. То ж в Царёво... Там вообще понятия парковки не существовало. Я свой милицейский Урал ставил во дворе оперпункта или под окнами Семёновны и никому мой мотоцикл не мешал. А здесь... И, был бы захватчиком моего места какой-нибудь бычара на крутой тачке, пободался бы с ним за кусочек асфальта перед подъездом. Но не скандалить же с тонкой девицей в коробчонке лимонного цвета. Находятся же идиоты, что дарят таким вот машины. Ну, почему идиоты? Папа, например, чтобы дщерь (ух, как идёт ей это определение) не пользовалась общественным транспортом. А девочке, наоборот, в автобусе надо ездить. Глядишь, там, недоделок подобный ей, взгляд положит на неё, и познакомиться пожелает. А там свадьба и костями брям-брям, стук-стук.
- Вячеслав Михайлович, вы - злой! - обязательно сказала бы Машенька Кочетова, подслушав сейчас мои мысли.
Милая Машенька, это не я - злой, это город меня делает таким. В людской толчее постоянно контактируешь с чужой аурой. И это, видимо, не полезно, ожесточает. О! Новая теория из раздела социальной психологии больших групп. Надо будет обсудить эту тему со Степанычем. Поеду как-нибудь в Царёво, спрошу его.
Поеду, обязательно поеду. У Семёновны кое-какие мои вещи остались. Бывшая хозяйка звонила маме, справлялась обо мне. Человек. А вот Катенька, Екатерина Андреевна, так и не сподобилась набрать мой номер, поинтересоваться, что со мной и как. Когда приезжали очень большие гости её не было в Царёво, отдыхала в Египте. По всем срокам вернуться должна. Наши не могли не рассказать ей, как меня в наручниках увозили. Это же деревня, здесь секретов не утаить. А Катенька даже не побеспокоилась. Коль наручники на меня надели, знать враг народа. Предательство или разумная трусость с её стороны? А принципе, какая разница, всё равно обидно. Потому-то у меня и совесть не кольнула, когда на Пасху знакомился с генеральской дочкой. А вообще, такой вариант для расставаний даже лучше - без соплей, разборок и чувства вины.
По вечерам в глазах рябит от рекламы, витрин, мириад огней большого города. Соскучился я по ним? Наверное нет. А вот по деликатесам и вкусняшкам всяким - однозначно. В Царёвском магазинчике балыков, хамона отродясь не было. А в городе есть, даже далеко ходить не приходится. В супермаркете у дома всего чего душенька пожелает в избытке. Заехал как-то туда. Шампанское и конфеты прикупить надо было. В тот день сговорились с Никой в кино сходить. Джентльменский набор на всякий случай, вдруг на чашку чая позовут. Выбрал и то и другое, денег не жалел. Направляюсь к кассе. А там, возле одной из них свара. Терпеть не могу базарных сцен, хочу пройти на дальнюю кассу как слышу разговор охранников. Тот, что постарше, говорит новичку:
- Гляди, сейчас концерт будет.
А вот концерты я люблю. Останавливаюсь и наблюдаю. К скандалившим тётке и мужику, похмельным настолько, что и возраста их не определить, подходит администратор, высокая женщина, уверенная в себе, властная.
Со стороны наблюдаю за ними. Похмельная пара предъявляет претензии. Они купили здесь окорочка гриль. Начали есть и обнаружили, что не все куриные ножки оказались достаточно прожаренные.
- Вот, кровь на костях, видишь! - надрывалась тётка, стараясь привлечь к себе как можно больше внимания, - Сырым мясом народ кормят.
- Да, сырым! - вторил ей мужик, - Хотят, что б мы сдохли.
Администратор, даже не препираясь с ними, спокойно вынимает из кармана медицинсие перчатки, одевает их. Затем она разглядывает принесённые скандалистами обглоданные кости, отбирает две, на которых действительно имелась запёкшаяся кровь, кладёт их в отдельный пакетик, который потом взвешивает на контрольных весах. Заглянув в чек, предъявленный алкашами, прикидывает на калькуляторе и приказывает кассирше:
- Выдай им одиннадцать рублей.
- Эй! Эй! - завопили оба скандалиста, - Мы платили сто пятьдесят семь рублей.
- Остальное вы сожрали, - невозмутимо парирует администратор, - И, если будете дальше орать, вызову наряд.