– Думаете, они будут вам благодарны?
– Они будут счастливы! Все, хватит этой демагогии… У нас все равно не получится предметного разговора. Я вам про реальные факты, а вы мне про какие-то отвлеченные материи… Думаете, я не изучал религию и философию? Это никчемные и бесполезные науки. А я – практик. С таким же успехом можно верить в Бабу Ягу и вампиров. Их, по крайней мере, больше людей видело… Пойдемте на воздух? Я здесь соловею…
Но сегодня ему явно не везло: едва переступив порог, мы столкнулись с идущим нам навстречу настоятелем.
Склонив голову набок, игумен внимательно оглядел хмурого Звездина и вежливо поздоровался. С кислой улыбкой тот ответил на приветствие.
– Как вам у нас? – спросил настоятель, словно не замечая плохо скрываемой неприязни эмиссара.
– Как и везде,- со сдержанным вызовом ответил Звездин.
– Неужели вам везде не нравится? – удивился игумен.
– Да отстаньте хоть вы-то! – не выдержал тот и быстрым шагом пошел прочь.
– Тяжело ему,- вздохнул настоятель и повернулся ко мне.- А я ведь к вам шел, Джеймс.
– Я могу быть чем-то вам полезен?
– Я сегодня буду вести всенощную. Хотел пригласить вас.
– Благодарю,- даже несколько растерялся я.- Но я ведь протестантской веры… Вас это не смущает?
– Вы ведь христианин? Вот видите… Приходите, я вас приглашаю. Вы ведь не бывали на богослужениях?
– Если честно – нет… В школе нам рассказывали о вере, но потом… Как это ни странно, но за эти три дня я узнал от вас больше, чем за все годы до этого. Что-то я, конечно, читал, о чем-то слышал, но… Не углублялся… Кстати, не хотите, чтоб я составил вам компанию для нашей традиционной прогулки? У меня как раз есть свободное время…
– Благодарю вас, голубчик, но сегодня не получится – много дел осталось… Теперь уж вы без меня…
– Но еще один вопрос можно?
– Спрашивайте.
– А Бог… Он точно есть?
– Есть,- серьезно ответил игумен.
– А… доказательства?
– Оглянитесь вокруг, Джеймс. Разве вы не видите? Это же самое главное доказательство. Надо просто увидеть. Никто не расскажет вам, что такое любовь. Это надо почувствовать. Как объяснить, что такое солнце? Это надо увидеть. А если вы видите и чувствуете, то зачем вам нужна заверенная печатями бумага, что то, что вы видите,- правда? Вы это и так знаете.
– Просто некоторые так же просят меня оглянуться, чтоб убедить в том, что Бога нет.
– Они Его не видят,- согласился настоятель.- И составят множество бумаг с печатями о том, что «Бога – нет». Только проку от этих бумаг? Они ведь тоже очень верующие люди, Джеймс. Они твердо верят, что Бога нет. Для них это очень важно. Для нас важно совсем иное. Те доказательства, о которых столько твердят тысячелетиями мы получим лишь после смерти. И кому-то это очень здорово не понравится.
– А если вдруг… Ну, с их точки зрения…
– Тогда мы точно ничего не проигрываем,- улыбнулся он.- А вот они… Они проиграют. Уже проиграли. И это их в прямом смысле бесит. А главная битва еще впереди. Великая битва. Эта жизнь лишь подготовка к ней. Сейчас важно определиться, на чьей ты стороне…
– Тогда я – с вами,- рассмеялся и я.- Было бы глупо отказываться от вечной жизни. Да и от Бога. Вам это будет смешно, но мне бы хотелось, чтоб Он – был…
– Я знаю, Джеймс,- сказал он.- Я знаю…
– Батюшка! – к нам семенили, запинаясь в снегу, какие-то женщины с бидонами, бутылями и даже ведрами.- Что ж твориться-то? К источнику и не подойти! Снег-то таит. На горушке – гололед. Чуть руки-ноги не переломали… И так еле добрались, так тут еще и это… Что делать-то?
– Что будем делать, Джеймс? – почему-то спросил он меня.
– А в чем, собственно, дело?
– На пригорке – святой источник… ключ бьет, еще
со времен основания монастыря… Холм обледенел, так
старухам не взобраться…..
– Так это ж проще простого: надо прорубить ступеньки, и…
– Поможете?
Я улыбнулся подобной наивности, но согласился:
– Надо же как-то вас за гостеприимство отблагодарить… Только инструмент нужен.
Настоятель кивнул и ушел, а женщины с любопытством и надеждой уставились на меня. Послушник вынес мне лом и лопату, и, преследуемый по пятам толпой прихожанок, я отправился прорубать ступени к источнику. Подошедший Звездин долго наблюдал за мной и, наконец, не выдержал: