— Выдаете себя, леди Аэлин, — отметил он. — Кто-то умер? Это ничего. В боях всегда погибают.
Охотница перевела на него растерянный взгляд.
Соберись! Не время сейчас.
Паранг в руке дрогнул, но она с силой сжала рукоять.
— Мой отец мертв. Но твоего друга он забрал с собой, — холодно выговорила она.
На лице Ренарда Цирона не дрогнул ни один мускул, но само лицо будто вытянулось. Аэлин поняла: он не знает, верить ей или нет, но новость выбила его из колеи. Будто он не предполагал, что кто-либо из его верных товарищей может погибнуть в этой бойне. А еще он не знал, кого именно забрала Рорх.
Забыв о собственной легкой ране, Аэлин бросилась на него и нанесла режущий удар по его бедру, заставив его вскрикнуть. Для нее — этот бой не был делом чести. Она намеревалась прикончить этого человека или умереть в попытках это сделать.
Схватка с Ренардом Цироном теперь занимала ее целиком, и она не могла видеть еще одну фигуру в красном, неуверенно скользнувшую через двери тронной залы.
Дезмонд Нодден припал к стене тронной залы и резко сдернул с собственных плеч красную накидку. После нее хотелось принять ванну и смыть с себя все возможные следы этой отвратительной ткани, но думать об этом не было времени. Дезмонд с силой вцепился в рукоять кинжала, найденного в комнате Бэстифара, и лихорадочно огляделся. В зале царила бойня. Поверженные противники лежали тут и там, и было непросто разобрать, кто есть кто.
Однако мертвого Грэга Дэвери Дезмонд узнал почти сразу.
О, боги… — с содроганием подумал он. А ведь меньше часа назад он разговаривал с охотником, и тот был полон решимости. Невдалеке от мертвого тела Грэга лежало еще три трупа. Похоже, он забрал с собой, как минимум, троих налетчиков.
А чуть дальше Дезмонд увидел привязанного к колонне Мальстена. Кроме него этим размытым пятном было некому быть — никого больше не стали бы связывать. Данталли отчаянно рвался в своих путах, даже пытался дотянуться до веревки зубами, чтобы перегрызть ее, но попытки были тщетными.
О, боги, боги, помогите мне! — взмолился Дезмонд, ничего вокруг не видя не только из-за враждебного красного, но и от страха. На налетчиков он старался не смотреть: при одном взгляде на них в глаза будто насыпàли горсть песка, они начинали гореть и чесаться.
Не помня себя от ужаса, Дезмонд сжал рукоять кинжала так, что костяшки пальцев побелели, и ринулся вперед, уповая только на удачу. Он подскочил к колонне сзади и, отчаянно вскрикнув, резко провел кинжалом по веревкам. Он надеялся, что это тотчас же поможет, но ошибся.
— Давай же! Давай! — воскликнул он. Голос сорвался, взяв несколько высоких истерических ноток.
Мальстен вздрогнул.
— Дезмонд? — окликнул он.
— Да! — отозвался данталли. Первый удар по веревкам почти ничего не дал, пришлось взрезàть каждую в отдельности. — Я сейчас! — приговаривал Дезмонд. — Я сейчас! Ты же справишься с ними? Боги, что же я делаю, что делаю?..
Мальстен не торопил своего ученика, не представляя лишь, как ему удалось скрыться и не попасться Бенедикту. Знал ли палач о его присутствии? А если знал, неужели настолько ни во что не ставил?
Как бы то ни было, Дезмонд — Дезмонд Нодден! Какое же странное чувство юмора у богов Арреды! — стал тем самым чудом, о котором Мальстен молил несколько минут назад.
Веревки, стягивающие корпус, наконец упали на пол, и Мальстен отступил от колонны, словно она была ядовитой.
Дезмонд с отвращением поддернул вверх злосчастную накидку и взрезал веревки на руках Мальстена. Те поддались куда быстрее. Следующим движением, чувствуя, как слезятся глаза из-за чего-то, что сотворили с собой захватчики, он перерезал завязки на красной накидке.
Тронная зала, пропитанная жаром боя и кровью, предстала перед данталли. Ощущения не обманули его: глаза жгло так, словно перед ним была толпа хаффрубов, а не обычные люди. Что бы они ни сотворили с собой, без хаффрубов здесь не обошлось. Воистину, на такой отчаянный шаг мог пойти только фанатик, вроде Бенедикта.
— Я не могу… — пролепетал Дезмонд, вжимаясь в стену, бледный, как полотно. — Я больше ничего не могу! Я ничего не вижу!
Мальстен посмотрел на него с теплой благодарностью, и Дезмонд остолбенел от этого взгляда. С момента встречи с Мальстеном Ормонтом он никак не мог ожидать, что этот данталли посмотрит на него так.