— Держись, — настойчиво произнес Мальстен, вновь поворачиваясь к Бэстифару и стараясь убедить себя, что за эти несколько мгновений он не стал еще бледнее. — Помощь придет, Бэс. Только не дури, ясно?
Аркал улыбнулся.
— Мальстен, если ты совсем остановишь мне кровоток, ты, скорее всего, тоже меня убьешь, — сказал он. Речь его из-за воздействия нитей стала чуть медленнее.
— Я буду держать тебя столько, сколько нужно, ясно тебе? — резко отозвался он.
Бледное лицо Бэстифара исказила кривая усмешка. В глазах появилась заметная сонливость.
— Мой друг, — медленно заговорил он, — надо признать, мы чуть припозднились с тем, чтобы бить тревогу. Даже с твоей помощью мне осталось несколько минут. А ты продолжаешь игнорировать мою последнюю волю.
Мальстен прерывисто вздохнул, подняв глаза к потолку.
Вы не можете так поступить! — мысленно обратился он ко всем богам Арреды. Боги оставались молчаливыми.
— Послушай, друг, — со странной, несвойственной ему леностью в голосе произнес Бэстифар, — я аркал. Всю жизнь меня снедало любопытство: чем же таким я могу управлять. Боги лишили меня возможности это понять. И я хочу переиграть их хотя бы в этом… если уж не смог в чем-то другом.
Мальстен чувствовал, что дрожит.
— Бэс…
Бэстифар устало покачал головой.
— Брось, — хмыкнул он. — Я проиграл, Мальстен. Это же очевидно. Дай мне взять реванш хоть в чем-то. — Он вяло окинул взглядом тронную залу. — Ну же. Пока не поздно.
Мальстен упрямо посмотрел в сторону двери, проклиная стражников, которые никак не возвращались с лекарем. Но ведь в городе была резня! Наверняка сейчас найти лекаря не так уж просто…
Проклятье! — подумал он, сходя с ума от злости и бессилия.
— Мальстен… — Тихий оклик Бэстифара вырвал данталли из лихорадочных раздумий. Он посмотрел на него, вгляделся в его бледное лицо и ужаснулся: ему показалось, что тень близкой смерти промелькнула в его глазах. — Пожалуйста…
Мрачное осознание пронзило Мальстена: он понимал, что Бэстифар прав. Лекарь, даже если его отыщут, не успеет помочь ему. Бэстифар шим Мала, царь Малагории — умирал на полу своей тронной залы, убитый Бенедиктом Колером. И его последнее желание… было вполне в его духе.
Мальстен почувствовал, как горло сдавливает изнутри. Он не желал смиряться с этим. Нет, не желал. Только сегодня, спускаясь в подземелье, он считал себя чуть ли не всесильным, способным взять всю ситуацию под контроль! И с каким бессилием он сталкивается теперь?
Сколько еще раз боги должны будут окунуть тебя в это, бездарь, чтобы ты понял, что ты никогда не был и не будешь всесильным? — зазвучал в голове Мальстена издевательский голос Сезара. Он упрямо отогнал его прочь. Вместо этого ему нужно было вспомнить другой голос. Голос Ланкарта.
Пожиратели боли буквально опускают руку в поток обмена и забирают себе его часть, поэтому их работа сопровождается тем самым красным свечением. Аркалов, кстати сказать, природа тоже застраховала от воздействия теневой стороны — они попросту не чувствуют никакой боли, но достаточно осторожны на инстинктивном уровне, чтобы при том не вредить себе. Удивительные создания!
Мальстен поморщился. Он не желал причинять Бэстифару боль, однако невольно задумывался над тем, как исполнить его просьбу, которую он упрямо отказывался даже про себя называть последней волей. Если воздействие теневой стороны мира на аркалов отсутствует, достаточно просто направить энергию теневой стороны прицельно в Бэстифара. Как и в случае с Ренардом, эта манипуляция была похожа на работу с красной нитью. Видят боги, у любого данталли этой энергии было в достатке.
— Только скажи, и я прекращу, — с мрачной решимостью произнес Мальстен.
Бэстифар ответил лишь слабой улыбкой.
Мальстен прикрыл глаза и попытался сосредоточиться. В его распоряжении была придержанная аркалом собственная расплата, находящаяся в замороженном состоянии. Оттуда можно было взять достаточно энергии теневой стороны, чтобы направить ее. На лбу данталли выступил пот от напряженной и сложной работы, выполнять которую прежде ему никогда не приходилось.
Бэстифар тем временем перевел взгляд на собственную руку, до этого горевшую красным. Теперь свечение приобрело ярко-зеленый оттенок. Бэстифар приподнял руку.
— Как странно… — успел произнести он. Вдруг глаза его резко округлились, он запрокинул голову, издал громкий короткий вскрик и до крови закусил губу, дернувшись. — Боги! — следом выкрикнул он.