— Заткни пасть! — Мальстен угрожающе приблизился. Особенно его отвращало то, что при своем трепетном отношении к смерти сам Теодор Гласс явно не хотел умирать, данталли чувствовал это, связывая его волю нитями. — Показывай. Иначе, клянусь, ты отправишься следом за ней!
Аггрефьер по-птичьи потряс головой, но направление указал. Мальстен бросился туда, утягивая марионетку за собой. Он довольно быстро нашел свежую могилу, даже несмотря на попытки Теодора замаскировать ее. Недалеко располагался небольшой храм Рорх, который возвел аггрефьер для своей богини. Мальстен, не раздумывая направился туда: инструменты для раскапывания могилы хранить было больше негде.
Теодор издал недовольный клекот, когда нити данталли заставили его опуститься на колени и начать разрывать землю, пока кукольник искал инструменты.
Подходящая лопата оказалась всего одна, и Мальстен взял ее. Он бегом вернулся к могиле и молча присоединился к Теодору, заставляя марионетку работать без перерыва вместе с собой. Однако чуть менее, чем через час, продолжая рыть руками землю, аггрефьер вдруг запрокинул голову, и из его груди вырвался жуткий оглушительный звук, удержать который были не в силах даже нити.
Мальстен уже слышал этот крик прежде, но никогда не присутствовал при этом так близко. Он невольно выронил лопату и зажал руками уши, с трудом сумев не упустить нити, державшие тело аггрефьера. Звук раздавался сразу в нескольких регистрах, будто кричала одновременно целая толпа. Этот вопль проникал в самую душу, словно отрывая от нее кусок и пропитывая остальную часть могильным холодом.
Поминальный крик аггрефьера мог означать лишь одно — жизнь только что покинула тело Аэлин Дэвери.
— Всё… — произнес Теодор, чьи руки продолжали рыть землю. — Смирись, Мальстен. Воля Рорх свершилась.
Данталли не слушал.
Если уж ты привык быть азартным и играть по-крупному, умей рисковать, — вспомнились ему вновь слова Сезара. Похоже, теперь он понимал, о чем шла речь. Нити продолжали держать марионетку, заставляя ее работать закоченевшими руками в холодной земле. Мальстен лишь ускорил темп.
— Подожди, Аэлин! Еще совсем немного!
— Зачем? — спросил Теодор. — Она мертва, Мальстен. Вернуть ее невозможно.
Кончик лопаты вдруг уткнулся в нечто твердое. Мальстен потянул за нити, заставив Теодора помочь ему поднять крышку гроба.
Черты лица Аэлин были узнаваемы, но Мальстена поразил ее образ. Как и Дезмонд, она перекрасила волосы в черный цвет, а одета была, как малагорская беженка. Это несомненно была она. И она не дышала. Перепачканное землей лицо казалось умиротворенным, глаза были закрыты. Кисти рук были рассажены в кровь: она до последнего пыталась бороться за свою жизнь.
— Аэлин! — воскликнул Мальстен, вытаскивая тело на землю. Ведомый нитями Теодор Гласс помогал ему.
— Она должна была умереть, так было нужно, — упорствовал аггрефьер.
Положив тело Аэлин на землю, Мальстен посмотрел на него. На губах появилась нехорошая улыбка.
— Ты кое-чего не знаешь о данталли.
Руки аггрефьера острыми когтями впились в собственное горло, разрывая плоть до крови.
Дезмонд притаился в подлеске, осторожно наблюдая за происходящим.
Что он делает?
Этот вопрос Дезмонд задавал себе, пока следил за странными действиями Мальстена. Посреди процесса плененный аггрефьер издал свой поминальный плач, и, воистину, это был самый жуткий звук из всех, что Дезмонд слышал за свою жизнь. Он закрыл уши и не сразу понял, что тоже кричит от ужаса. Наконец, вопль смолк.
Дезмонд проследил за тем, как тело Аэлин — явно мертвое — достают из могилы и перемещают на землю. Аггрефьер все это время был связан нитями Мальстена. Дезмонд недоумевал, как мог этот безумный данталли вообще решиться применить нити после того, что случилось с ним в гратском дворце. Но, похоже, перспектива пережить страшные муки его не пугала.
Но что он будет делать с телом? — недоумевал Дезмонд.
Внезапно ведомый нитями аггрефьер вонзил когти себе в горло. По спине Дезмонда побежал холодок. Чего таким образом пытался добиться Мальстен? Мести? Или хотел снова ускользнуть от расплаты, чтобы быть вместе с умершей возлюбленной?
Ответ не заставил себя ждать, и Дезмонд мог поклясться, что ожидал всего, кроме этого. Нити, теряя контакт с мертвой марионеткой, оборвались. Дезмонд ждал, что Мальстен тоже потеряет сознание или хотя бы закричит от боли, но вместо этого из его ладони вырвалась нить.