Кара.
После того случая с неудавшимся поцелуем он всеми силами избегал ее.
Дезмонд повернулся и испуганно уставился в темные глаза любовницы царя. Кара будто приготовилась к атаке, хотя из вооружения у нее был только странный пузырек с полупрозрачной фиолетовой жидкостью.
— Ох! Кара, постой! Это же я! — Он вдруг сообразил, что выглядит иначе, и покачал головой. — Дезмонд.
Кара застыла, изучающе склонив голову. По голосу она его точно узнала.
— Дезмонд? — переспросила она.
— Левент изменил мою внешность… на время. Это было частью плана…
Кара закатила глаза. Ее внимание захватили выкрики из лекарской комнаты.
— Отравлен? Что за яд? — спрашивал лекарь Селим Догу. В его голосе звенел страх перед гневом аркала.
— Боги, да если б я знал! — отчаянно воскликнул Бэстифар. Дезмонд округлил глаза.
Отравлен? Мальстен Ормонт?
Эта ситуация все еще не вязалась с тем впечатлением, что создалось по рассказам Бэстифара.
— На определение уйдет время… — сказал Селим Догу.
— Времени нет! — тут же воскликнул Бэстифар, почти перебивая, и Дезмонду показалось, что аркал вот-вот начнет выдирать на себе волосы.
— Мальстена отравили? — шепнул Дезмонд, все еще не в силах поверить своим ушам. Кара раздраженно отстранила его в сторону.
— Да уж, ты точно не Грэг Дэвери, — буркнула она. — Отойди.
Решительной походкой Кара двинулась в лекарскую комнату. Несколько мгновений Дезмонд сдерживал любопытство, однако, услышав слова Кары, не сумел совладать с собой и осторожно выглянул из-за дверного косяка, услышав слова: «Вот. Это поможет от яда. Торопитесь».
Кара знает, что за яд? Откуда? — изумился Дезмонд.
— Что за яд? — спросил Селим.
— Пустынный цветок, — холодно отозвалась Кара. — Спешите. Нужен весь пузырек.
Дезмонд затаился, видя, что лекарь медлит. Мальстен Ормонт — теперь Дезмонд смог более детально рассмотреть этого данталли, незримо преследовавшего его все эти три года — лежал без движения и, кажется, не дышал. Он был… обычным. Дезмонд воображал его себе едва ли не с божественно красивыми чертами лица, он виделся ему огромного роста и крепкого сложения. А Мальстена Ормонта ничто не выделяло из толпы таких же обычных жителей материка. Внешность, может, была немного не типичная для канонов красоты — он этим канонам даже проигрывал, — но ничего особенного Дезмонд в нем не видел.
— Отпустите его, — попросил Селим Догу. Дезмонд сначала не понял, в чем дело, и, лишь проследив за кивком лекаря, заметил красное свечение вокруг руки Бэстифара. — Данталли привычны к тому, чтобы сносить расплату, пребывая в сознании. А именно в сознании он нам и нужен, чтобы смог выпить противоядие.
Дезмонд поджал губы. Расплата при условии, что ты принимал помощь аркала, чудовищна. Вопрос в том, сколькими людьми управляешь и как долго: от этого мучение может растянуться на часы или продлиться несколько минут. Контроль Дезмонда над Аэлин длился совсем недолго, но даже после этого расплата была мучительной. Что должен переживать Мальстен Ормонт, если ему пришлось контролировать не одного человека, а нескольких, трудно было вообразить. А ведь Бэстифар говорил, что Мальстен особенно терпелив и сносит эту боль с мужеством, неведомым другим данталли.
Дезмонд застыл. Для него то, что должно было произойти сейчас, было моментом истины и откровения.
Сияние вокруг руки Бэстифара погасло. Дезмонд затаился на несколько долгих мгновений, не сводя взгляда с бледного лица Мальстена Ормонта. Глаза его распахнулись, и в них почти сразу показалась нестерпимая мука. Лицо вмиг исказилось гримасой боли, он попытался подскочить на месте, но сил на это не хватило. Дезмонд поморщился: он знал, какова эта боль. Она захватывает каждый дюйм, каждую клетку тела. Кости словно крошатся множественными ударами, это невозможно пережить молча.
И ведь Мальстен Ормонт не молчал. Он тяжело застонал, тело дернулось, а руки зажали рану, из которой — как Дезмонд теперь видел — торчал обломок арбалетной стрелы. Дезмонд невольно вздрогнул, вспомнив, как сам выстрелил из арбалета в плечо Бэстифара. Вот уж кто действительно не реагирует на боль!
Но не Мальстен Ормонт. Он не такой…
— Мальстен, слушай. Ты должен это выпить, слышишь? Это спасет от яда.
Дезмонд с удивлением отметил, что голос Бэстифара дрожит. Тело Мальстена тем временем свела судорога — действие яда пустынного цветка, теперь Дезмонд это знал. И с этой судорогой хваленый анкордский кукловод тоже не справлялся. Видят боги, в нем не было ничего такого, что расписывал Бэстифар!