Девушка видела, как вечером Север отправил куда-то верхового с поручением, но не знала, с каким, потому что сам Вожак молчал, а она, к тому времени еще разгоряченная спором, спрашивать не стала.
После полудня они покинули приютивший их на ночь дом и направились к выходу из долины. Вамматар по-прежнему сопровождал их, и Соня знала, что он распрощается с ними только на территории Бритунии. Дальше они отправятся вдвоем, если не считать Вулофа с Вилвой.
Теперь ехали не торопясь. По словам Севера, извилистое ущелье, соединявшее долину с Бритунией, протянулось на полдня пути на юго-восток. Больше всего оно походило на трещину в гранитной скале с почти отвесными стенами, которые кое-где покрывал то седой мох, то бурый лишайник, и лишь изредка попадался чахлый кустарник.
Проход оказался настолько узким, что девушка невольно подивилась тому, как по ней могла проехать карета. Кроме того, дорога, или, скорее, даже тропа, постоянно петляла, то взлетая на кручу, то ныряя вниз, и потому продвигаться по ней можно было лишь шагом.
Дневная жара начала уже спадать, когда впереди показался сосновый бор. Путники остановились на небольшой, в сотню локтей в поперечнике, каменистой проплешине, в которую упирались три дороги. Одна из них уходила на юг, а две другие тянулись на запад и восток вдоль склонов Граскааля. Пока Север осматривался, Соня обернулась и с изумлением обнаружила, что не может отыскать ни малейшего признака прохода в горах, и тут же вспомнила, что, пока они добирались сюда, так и не увидела ни одного наблюдателя, хотя точно знала: проход охраняют. Это с ее-то опытом и привычкой подмечать мелочи! Она покачала головой. Теперь понятно, почему никому так и не удалось похитить кинжал: все смельчаки попадались еще на подходе к долине.
— Все хорошо,— сказал Север, прервав ее размышления, и направил коня по дороге, лежавшей слева.
Они распрощались с Вамматаром и дальше поехали вдвоем. Теперь они передвигались быстрей, и перед глазами замелькала чересполосица теней и золотых пятен солнечного света. Когда солнце склонилось над вершинами Кезанкийских гор, в лесу резко стемнело. Именно в это мгновение дорога свернула, и Соня увидела неподалеку небольшую хижину.
— Вперед! — скомандовал Север.
Кони рванулись по заросшей дороге. Почти сразу послышался яростный лай, и Соня поняла, что псы хозяина дома учуяли волков. Дверь хижины отворилась как раз в тот миг, когда Север соскакивал с коня. На пороге появился высокий, бородатый, русоволосый мужчина с приготовленным к стрельбе луком в руках, но, увидев Вожака, облегченно вздохнул и опустил оружие.
— А, это ты! Жду.— Он окинул девушку удивленно-восторженным взглядом и приветливо кивнул ей, после чего гаркнул: — Хуг! Ворс! А ну заткнитесь! — Затем повернулся к Соне: — Не обращай на них внимания. Брешут много, но без них нельзя: слишком много всякой швали болтается по лесу.
Он помог расседлать коней и, задав им корма, все трое прошли в дом. Соня увидела одну огромную комнату, обставленную простой, грубой мебелью, изготовленной, судя по всему, самим хозяином. Внушительных размеров открытый камин занимал середину дома, и Соня подумала, что без него здесь зимой просто не прожить. Она опустилась в грубо сколоченное, но оказавшееся неожиданно удобным кресло.
— Что за шваль, о которой ты упоминал? — поинтересовался Север, устраиваясь напротив Сони.
— Да седьмицы три назад тут понабежало мрази из Пограничного Королевства,— начал рассказывать хозяин, расставляя на столе нехитрую снедь.— Чуть не за каждой сосной пряталось по грязному оборванцу с топором.— Соня живо припомнила потасовку в гиперборейской таверне и совершенно неожиданно для себя разволновалась.— Похоже, кого-то поджидали.
— Ну и как? Дождались? — с волнением в голосе спросила девушка.
— А Нергал его знает,— пожал плечами бородач.— Но двоих поймали, это точно. Сам видел,— пояснил он.
— Девушку с парнем,— пробормотала Соня.
— Верно,— кивнул хозяин и удивленно посмотрел на гостью.— А ты откуда знаешь?
— Встречались,— коротко ответила она.
— Ну и как они? — улыбнувшись, спросил бородач.
Но Соня лишь отвернулась.
— Мертвы,— ответил за нее Север, и улыбка сползла с лица хозяина.
— Жаль…— задумчиво сказал он и, помолчав, повторил: — Жаль.
Проснувшись утром, Соня обнаружила, что в комнате никого нет. Она сладко потянулась и, не вставая, посмотрела в окно. Судя по тому, что солнце заливало лужайку перед домом, время близилось к полудню. Вставать, однако, не хотелось, и она еще немного полежала, собираясь с мыслями. Вчерашний разговор никак не шел из головы. Трагическая смерть Харала и Альрики осталась уже в прошлом, но неожиданное напоминание о ней сильно взволновало девушку.
Соня задумалась. Что с ней в самом деле происходит? Она всегда гордилась тем, что умеет сохранять хладнокровие, но с тех пор, как попала в Логово, ведет себя как капризный ребенок. Конечно, слишком много неприятностей обрушилось на нее со всех сторон, но разве стоит из-за этого терять голову?
Она вдруг вспомнила о Севере и поняла, что он злит ее именно потому, что ведет себя так, как прежде поступала она, в то время как сама Соня уподобилась тем глупцам, которые обычно остаются в дураках. Она сокрушенно покачала головой. Так вот в чем дело! Это кричит ее уязвленное самолюбие.
Как ни странно, но именно эта мысль вернула ей хорошее настроение, ведь понять свою беду, суметь заглянуть ей в лицо — уже немало.
Соня вышла на крыльцо и, к удивлению своему, увидела на дороге перед домом открытую карету, в которой расположились трое мужчин. Север и хозяин дома беседовали о чем-то с незнакомцем, чьи одежда, лицо и смуглый оттенок кожи выдавали его восточное происхождение. Но на гирканца он не походил. Рядом, в тени сосен, прямо на земле расположились четверо до зубов вооруженных бритунцев, чьи кони паслись неподалеку.
— Вот та девушка, о которой я тебе говорил, почтенный Чандар,— сказал Север.
Увидев рыжеволосую красавицу, четверка бритунцев остолбенела, а незнакомец, беседовавший с Севером, восхищенно зацокал языком.
— Что это ты задумал?! — вскинулась девушка, мгновенно позабыв о том, что собиралась держать себя в руках.
Ей вдруг представилось, что этот толстяк в чалме и странных белых одеждах — работорговец, приехавший оценить предложенный товар. Она ощетинилась, готовая, если понадобится, постоять за себя, но пока только переводила яростный взгляд с незнакомца на Вожака и обратно.
— Ты чего всполошилась? — Север удивленно посмотрел на девушку,— Мой друг Чандар по моей просьбе привез из Келбацы кое-что из одежды и сейчас смотрит, что тебе подойдет.
— Так я, по-твоему, скверно одета?! — вспылила девушка.
— Почему скверно? — невозмутимо возразил Север.— Слишком легко — так правильнее.
— А мне нечего прятать! — гордо заявила она.
— Не спорю,— с улыбкой заметил он.— Твой наряд хорош, но для тех мест, куда мы направляемся, он не подходит.
— Ты что, думаешь, я надену на себя какой-нибудь мешок с дырками для глаз?!
Север ничего не ответил и повернулся к Чан-дару. Толстяк все это время ходил вокруг Сони и то восклицал: «Ах! Какая красавица!», а то вдруг, сокрушенно всплеснув руками, причитал: «Какой характер!!»
— Надеюсь, у тебя найдется все, что нужно? — спросил Вожак у торговца.
— Конечно, господин,— ответил тот, кланяясь.— Впрочем, выбери сам.
Они отошли к карете, откинули крышку стоявшего в ней большого сундука и принялись что-то оживленно обсуждать, время от времени поглядывая на девушку и вполголоса делясь впечатлениями.
— Вы что это там затеяли?! — крикнула она, теряя остатки терпения.
— Выбираем тебе мешок поцветастей,— съязвил Север.
Четверо сидевших в сторонке верзил заржали. Соня возмущенно фыркнула и, закусив губу, отошла к дому. Похоже, она опять сама себя выставила дурочкой. Что бы они там ни делали, только не тряпки перебирали. Во всяком случае, ткани звякать не могут.
Наконец Север закончил переговоры и, подняв с пола кареты холщовый мешок, в который что-то откладывал, пошел к девушке, исподлобья следившей за ним.