— Редкое единодушие,— усмехнулась мать-настоятельница,— но ты все-таки поговори с ним. Надеюсь, ты рассказал своей воспитаннице о ваших задачах вообще и о ее роли в частности?
— Не беспокойся, Владычица! — заговорила Соня, не обращая внимания на то, что Север нахмурился.— Мы готовы выполнить любое задание, а я, клянусь Лепестком Огня, защищу его от любого врага!
Разара сдержанно улыбнулась, а лицо Халимы при упоминании Лепестка Огня свело судорогой боли, и, хотя она тут же взяла себя в руки, Соня заметила это. Что ж, если придется, то теперь она знает, как досадить своей сопернице.
— Что ж,— продолжила Разара,— должна сказать, что я почти решила вопрос о вашем первом задании, но скажу о нем только после возвращения Ханторека: кое-что предстоит еще уточнить. Не беспокойтесь, ждать не придется долго. Он вернется со дня на день. Кстати,— она посмотрела на сидевшего на плече Сони Задиру, словно впервые увидела его,— я рада, что твой питомец выжил. Его братья, к сожалению, умерли. В Похиоле случилось то же самое. Он единственный из десяти выводков остался в живых. Хочу показать тебе кое-что еще. Идем.
Мать-настоятельница прошла в смежную комнату, а трое молодых людей направились следом. Комнатка оказалась узкой и длинной, с окном в торцевой стене, напротив которой стояла конторка, а рядом небольшой круглый столик. Только теперь на нем вместо клетки с Вестницей покоилось воронье гнездо, в котором галдели семеро неоперившихся воронят.
— Один из них станет вашим Вестником,— сказала Разара.
И тут Соня вспомнила поучения Хэлдира.
— Я хочу взять его сейчас,— заявила она.
— Зачем? — удивилась мать-настоятельница.— Он у тебя просто не выживет.
— У меня выживают те, кто у других умирает,— напомнила девушка.
— Эти посвящены обычным способом и выживут все,— возразила мать-настоятельница.
Ворона-мать стояла на столике и прислушивалась к разговору людей, переводя взгляд с одного лица на другое.
— К тому же она,— Разара указала на взрослую птицу,— не позволит забрать неоперившегося птенца.
— А если я с ней договорюсь? — спросила девушка.
Разара посмотрела на нее с недоумением:
— Что ж, попробуй, упрямица.
— А вы выйдете, пока мы шепчемся,— вновь попросила девушка.
Халима фыркнула и, не проронив больше ни звука, вернулась на прежнее место. Разара, против ожидания, не стала спорить. Север покинул свою напарницу последним.
Разговор не клеился. Халима держалась подчеркнуто равнодушно. Разара, явно заинтересованная Соней, ждала ее возвращения. Обе молчали. Впрочем, это вполне устраивало Севера: ему сейчас не хотелось говорить ни с молодой настоятельницей, ни с Разарой.
Когда девушка присоединилась к остальным, в ладони у нее сидел бледно-желтый вороненок и старательно тянул вверх головенку.
— Ну что ж,— заговорила Владычица, прерывая затянувшееся молчание,— завтра я поведаю вам о грядущих переменах в жизни Логова. И помните,— она обратилась к Соне с Севером,— основные заботы лягут на вас.
В черных глазах Халимы вспыхнуло пламя.
«Хвала Волчице,— усмехнулась она,— заботы будут и у меня. И ты, Рыжая Соня, непременно о них узнаешь… Когда придет время. Я позабочусь и о Севере… и о тебе!».
Конец второй книги