И снова проснулся скепсис коронера. Брак, устроенный из политических соображений по предначертаниям двора… Он задумался, как относились к внешним силам, сводящим их вместе, будущие жених и невеста, тем более что все было решено шестнадцать лет назад. Впрочем, все это его не касалось, и Джон вернулся к исполнению долга, приведшего его в Бермондси.
— Мне нужно узнать кое-что о людях, находившихся при девушке перед ее смертью. Каковы возможные мотивы для убийства девочки, которой еще не исполнилось шестнадцати?
— Бывало, что детей и моложе убивали, когда ставка была меньше, чем в ее случае, — грустно ответил Роберт.
Джон допил свое вино и с интересом взглянул на настоятеля.
— Так кто же выигрывал от смерти бедной девочки? — резко спросил он.
Роберт Нортхем пожал плечами.
— Самое очевидное — Роже Бомон. Он шесть лет просидел на солидном доходе и привык распоряжаться землями Гланвиллей. И всего этого он одним махом лишался в день ее брака.
— А что меняет ее смерть? — спросил де Вулф. — Как бы то ни было, поместья ему не принадлежат.
Настоятель ехидно хмыкнул.
— Богатство — очень убедительное доказательство в глазах закона — и короля Ричарда. Как бы мы оба ни восхищались им, как бы верно ему ни служили, приходится признать, что у него весьма сильная тяга к деньгам. Не так давно он сказал, что продал бы и Лондон, если бы нашелся достаточно богатый покупатель! После смерти девочки наследника не осталось, и Роже Бомон может основательно рассчитывать, что выморочные поместья достанутся ему за невысокую цену, тем более что он заботился о них полдюжины лет.
Де Вулф понимающе кивнул и перешел к более насущному вопросу:
— Так как же умерла бедная девушка, настоятель? Что именно потребовало присутствия коронера?
Роберт Нортхем глубоко вздохнул и обеими руками ухватился за стол. Джону показалось, что все долгие преамбулы служили отчасти для того, чтобы оттянуть мучительный рассказ.
— Утром во вторник на прошлой неделе один из послушников, помогающих келарю, должен был побывать в подземелье под домом келаря, чтобы переписать какое-то добро. Это его постоянная обязанность, повторяющаяся едва ли не каждый день. Когда этот брат спустился по лестнице, то с ужасом увидел тело женщины, лежащей у нижней ступени. Он поднял тревогу, отыскав келаря, брата Дэниела, и тот с несколькими другими братьями и послушниками поспешил в склеп. Вызвали лекаря, но тот установил, что она мертва уже довольно давно.
— Но что вызвало подозрения? — настаивал де Вулф.
Роберт печально покачал головой.
— Несколько обстоятельств, сэр Джон. Прежде всего, она была почетной гостьей, высокопоставленной леди, она на следующий день должна была венчаться… так что ей понадобилось в кладовой келаря?
Настоятель утер лицо платком, словно его прошиб пот.
— Далее, никто из нас не мог понять, отчего она лежит лицом вниз, почти касаясь головой нижней ступени. Если она упала с лестницы, как могла оказаться в таком положении?
Он замолк и едва ли не с мольбой уставился на сэра Джона.
— К тому же нельзя умолчать, корнер, что среди сопровождающих Кристину не было полного согласия.
Сэр Джон уловил смятение настоятеля и решил, что пора чем-то отвлечь его.
— Пожалуй, лучше нам сначала осмотреть место, где произошло несчастье, — ворчливо произнес он.
Помимо острого беспокойства в голосе настоятеля Джон различал раскаты в животе у Гвина и решил, что пора бы подкрепиться. Роберт Нортхем понял намек и послал их в сопровождении капеллана искать монаха, ответственного за прием гостей. Тот ожидал за дверью приемной — моложавый человек с гладким смуглым лицом и блестящими черными волосами, выдававшими уроженца Южной Франции, если не более далеких краев.
— Я — брат Фердинанд и буду к вашим услугам, пока вы остаетесь с нами, — объявил он низким звучным голосом. — Вы, без сомнения, желаете поесть, не откладывая.
Он плавно обогнал их и провел назад по лестнице, через галерею к зданию келаря и трапезной, где кормили гостей и посетителей. Это оказалась большая квадратная комната. На длинных скамьях по сторонам стола поместилось бы не меньше дюжины человек. Комната была пуста, и, к облегчению Гвина, пустовала также и кафедра, с которой обычно читалось во время еды Писание. Фердинанд пригласил их садиться и ушел в кухню, чтобы распорядиться угощением.
— Странноватое местечко этот монастырь, — буркнул Гвин. — Чем они тут занимаются целыми днями? На то, чтобы его поддерживать, наверняка уходит куча денег.