То есть уже нашлись. Есть люди, которые знают, что методика существует. Хотя то, о чем я тебе говорю, было всего лишь побочным результатом моих исследований. Моей основной целью всегда было лечение людей — больше я ни к чему не стремился. Но научное движение невозможно остановить. Никто не собирался делать атомную бомбу. Просто физики двигались вперед в своих интеллектуальных усилиях. А плоды их работы были использованы — ты знаешь, как.
Это- несчастье всех ученых. Потом они винят прежде всего себя, каются, бросают науку, сходят с ума. Но виноваты не они. А те, кто обращает их открытия во зло. Я надеялся избежать этой участи…
Жаклин посмотрела на него озадаченно.
— И что?… — все, что смогла она спросить.
— Я не хочу отдавать методику тем, кто охотится за ней. Но… они имеют массу возможностей, чтобы ее получить. И, пожалуй, они все равно ее получат. Но я боюсь другого. Недавно, буквально час назад, я разговаривал с Грати. Мы с ним научные партнеры, в какой-то степени открытие принадлежит и ему. Он имеет на него и моральное, и юридическое право. Он торопит меня, из чего я заключаю, что некто торопит его. Я понимаю одно: заказчик хочет обладать методикой единолично. Он все для этого сделает. Грати намекнул, да что там намекнул!.. Он прямо сказал, что нам угрожает реальная опасность физической расправы. Он, правда, это по другому поводу сказал. Но догадаться нетрудно. Как только они получат все, они не будут рисковать, ведь мы можем продать методику кому-нибудь еще. Или захотим нейтрализовать ее.
— А это возможно? — быстро спросила Жаклин.
— Да. Хотя в этом направлении еще надо работать. И мы работаем.
— Кто еще в курсе разработок?
— Подробно — только мы с Грати. Элен знает о них, но вряд ли она достаточно компетентна в вопросах использования. — Он горько усмехнулся. — В этом смысле — ее жизнь вне опасности.
— Как ни странно, — протянула Жаклин задумчиво, — вы живы, пока методика у вас в руках. Ну, так и не отдавайте ее.
— Ты не понимаешь… Они могут ее взять сами. Она есть в компьютерах, а они могли следить за процессом. Для этого у них неограниченные возможности.
— Не понимаю. Тогда зачем они ее покупают у вас?
Дюбуа усмехнулся.
— Видимо, не во всем могут разобраться.
— Так не давай им возможности разобраться. Наоборот, запутай все. По-моему, это единственное спасение.
— Не забывай о Грати, — сказал Дюбуа. — Он очень умен. Он не знает всех тонкостей, но он может о них догадаться. И ему не объяснить, что сохранить свою жизнь он может только одним способом — не стараясь разобраться.
— А кто заказчик? — спросила Жаклин. Кое-что, кажется, начинало связываться воедино.
— Если бы я знал! Но с ним встречается только Грати. И не с ним самим, а с его представителем. С самого начала все переговоры вел только он. И это не просто покупатель. Он финансировал все наши исследования на протяжении восьми лет. И это — благодаря Грати, который убедил его вкладывать в нас деньги. Поэтому Пьер получил исключительное право на общение с ним. Я не возражал.
— А Грати не обманывал тебя все это время? Может быть, он получал гораздо больше, чем вы тратили на исследования?
— Проверить это невозможно, — сказал Дюбуа. — Может быть, он что-то и получал сверх того, что фиксировалось. Но, в конце концов, мы не бедствовали. Как ты понимаешь, замок невозможно содержать только на средства наших клиентов. Да еще устраивать почти каждый день… шоу.
— Хорошо, — сказала Жаклин. — Значит, главной задачей на сегодняшний момент является нейтрализация Грати. Чтобы он не посмел продавать методику — и не только потому, что она опасна, но и потому, что опасность угрожает вам самим. Так?
— Да, пожалуй.
— Но как это сделать? Никакого преступления он… пока не совершал. Значит, официально действовать нельзя. Я подумаю, что можно сделать. А ты не мог бы запереть его на время в клинике?
— Как ты себе это представляешь?
— Обыкновенно. Накачиваешь его какой-нибудь дрянью, а потом запираешь. Всем объявляешь, что он сдвинулся на почве своей физической неполноценности.
— Но это как-то… Мне даже в голову не приходило. Спасать свою жизнь таким способом? Но я же лечу людей, а не…