— Вот и хорошо, что мы едем туда вдвоем, — отрезала Джессика Саймон и больше не проронила ни слова.
Зазвонил радиотелефон.
Жаклин подняла трубку.
— Жаклин! Это Элен Брассер! Ради Бога, Жаклин, спасите его!
— Что случилось?
— Пьер… Он вызвал Жана. Он сказал, что вы у него в доме и если Жан не приедет, он убьет вас. Жан помчался. Но он убьет его. Жан теперь для него помеха… Жаклин, вы слышите меня?!
— Я ничего не понимаю, мадам, — проговорила Жаклин, — но я как раз направляюсь к дому Грати. Не волнуйтесь. Мы справимся.
— Поторопитесь, пожалуйста! — закричала в трубку Элен.
Жаклин отключила связь.
— Если бы она знала, что там находится и ее дочь… Она бы просто с ума сошла. Обрести и тут же потерять.
— Вы, я вижу, пессимистка, — сказала миссис Саймон.
— Я всегда готовлюсь к худшему, — со злостью ответила Жаклин. — Надеяться на случайный счастливый исход не приходится.
— Зачем же на случайный исход? На свои силы прежде всего, — вскинула голову старая леди.
Жаклин посмотрела на нее и покачала головой.
Телефон зазвонил снова.
— Жаклин, может, мы возьмем его сами?
— Ни в коем случае. Вы его спугнете. А если там какой-нибудь подземный бункер? Он запрется и не выйдет. И убьет девчонку. А мне он откроет. Так что пока не суйтесь. В доме не появился мужчина лет сорока? Высокий, крепкого сложения? Мог подъехать на «бентли».
— Пока не видно.
— О’кей.
Они проехали километра два, когда связь снова заработала.
— Подъехал «бентли». Мужчина входит в дом.
— Ч-черт! — Жаклин резко надавила на педаль газа, но машина и так уже летела на пределе своих возможностей.
Через пятнадцать минут они подъехали к дому Грати. Жаклин засунула пистолет за пояс брюк, телефон — в карман куртки и побежала к воротам. Миссис Саймон не отставала от нее. Они вбежали в холл… У рояля стоял Пьер Грати и… улыбался.
— Я ждал вас, Жаклин, — произнес он мягким низким голосом. — Вас я тоже рад видеть, миссис Саймон.
— Разве мы знакомы? — отрывисто спросила Джессика.
— Заочно. Я наслышан о вас. Благодарю, что почтили своим присутствием мой скромный дом.
— Где Барбара? — почти прокричала Жаклин. — Где мсье Дюбуа?
Грати продолжал улыбаться.
— Они ждут вас. Прошу, — и он указал рукой на дверь в холле, которую в прошлый свой приезд Жаклин не заметила. Она и не могла ее заметить — тогда дверь была закрыта книжным стеллажом, который сейчас был отодвинут в сторону.
Проходите, пожалуйста, — повторил Грати.
От двери деревянные ступеньки вели вниз. Спустившись на несколько ступеней, Жаклин и миссис Саймон услышали, как сзади захлопнулась дверь.
— Не волнуйтесь, — услышали они голос Грати. — Я просто не хочу, чтобы кто-нибудь помешал нам.
Лестница была длинной. Запахло сыростью и плесенью… Наконец, спуск кончился.
— Откройте дверь, — сказал Грати. — Сейчас я включу свет.
Жаклин потянула ручку двери на себя. Дверь с трудом поддалась. В помещении, куда они вошли, было абсолютно темно.
— Проходите, — сказал Грати. — Сейчас я найду выключатель. — Его мягкие шаги затихли. Полная тишина. И полная темнота.
Жаклин шагнула туда, где, по ее мнению, должен был быть Грати, и вдруг помещение озарилось ярким светом. Жаклин зажмурилась.
Открыв глаза, она увидела страшную картину. Они находились в подземелье. Вдоль сырых темных стен тянулись какие-то трубы. И к одной из труб за руки была привязана девушка, в которой Жаклин, к своему ужасу, узнала Барбару Деново. Видимо, до их появления Барбара была без сознания, но их голоса и яркий свет привели ее в чувство. Она подняла ввалившиеся глаза и еле слышно прошептала:
— Спасите меня…
Жаклин рванулась к ней, но тут за ее спиной раздался звук, который трудно было с чем-нибудь спутать, и голос Грати произнес:
— Не двигаться!
Жаклин обернулась. Но она могла бы и не оборачиваться для того, чтобы узнать, чем вооружен Грати. По звуку передергиваемого затвора она уже поняла: в руках у него — автоматический длинноствольный пистолет. «Ты уже наделала столько ошибок, что, узнай об этом твое начальство в Центре, тебя бы просто уволили за профессиональную непригодность. Если, конечно, будет кого увольнять», — сказала себе Жаклин. И почувствовала легкий холодок, всегда предшествующий полной концентрации сил и мыслей. Ее голова заработала, наконец, четко и ясно.
— Одно резкое движение, и я выстрелю девчонке в голову. Отойдите к стене. Вы тоже, леди.