Наивный человек! Он полагает, что в этом мире можно исчезнуть незаметно. Что существуют какие-то тайны, которые так и останутся тайнами. Но нет ничего, что можно было бы утаить от Касуэлла. Ничего.
Кроме Грати, о методике знают еще два человека. Самый опасный из них — Жан Дюбуа, он знает ее досконально. Он знает не только как она работает, но и как ее нейтрализовать. Он не честолюбив и верит в добро. Знает, как велика опасность его открытия, и поэтому будет изо всех сил препятствовать Грати в продаже материалов. А Грати жаден, он хочет много денег, ибо думает, что на них можно купить все, в том числе и собственную привлекательность. Их нужно столкнуть лбами, нужно, чтобы жадный и болезненно самолюбивый Грати пожелал устранить честного и добродетельного Дюбуа со своего пути. Дюбуа будет уничтожен его руками, об этом Касуэлл позаботится. А впрочем, и особых забот не требуется. Ведь главное препятствие, о котором сегодня умолчал Грати — это нежелание Дюбуа осуществить сделку. Поэтому карлик изо всех сил будет стараться, чтобы его талантливый ученик исчез с лица земли.
И еще — мадам Брассер. Она почти ничего не понимает в интересующих Касуэлла разработках, но, безусловно, в курсе того, что они ведутся. Касуэлл еще не решил, как следует с ней поступить. Если она будет опасна, он не остановится ни перед чем. Главное, чтобы ее смерть не смогла указать на него. А уж об этом он позаботится.
Чуть было нс разрушила все его планы старуха Саймон, сунув свой любопытный нос туда, куда его совать не следовало. Но у нее не может быть никаких претензий — ей просто ничего не удалось узнать. Никаких следов Касуэлла здесь, в замке, после смерти ее блаженного муженька не осталось. Хорошо, что у него, подумал человек в черном, сохранились все навыки, приобретенные им в молодости на лондонских улицах в среде таких же молодых и бешеных волков… С миссис Саймон теперь не будет проблем. Она может сколько угодно подозревать Касуэлла, но у нее нет фактов. Та оплошность, которую он допустил, пользуясь электронной связью, исправлена вполне.
Человек в черном довольно улыбнулся и подошел к бару, чтобы достать бутылку виски. Все складывалось так, как было запланировано. Он мог бы позвонить Касуэллу и сообщить о результатах. Но он не стал снимать телефонную трубку. Потому что человек в черном и был самим сэром Келвином Хилари Касуэллом — одним из самых богатых и, как он сам считал самых умных людей в мире.
Она очнулась от равномерного назойливого звука, исходящего из аппарата, который был расположен рядом с кроватью.
— Кажется, пришла в себя, — проговорил какой-то человек над ее головой и тут же отошел. Мягко хлопнула дверь и к ее кровати стремительно подошел Жан Дюбуа.
— Ну и напугала же ты меня, — проговорил он с жалкой улыбкой.
— Что со мной произошло? — спросила Жаклин и почти не услышала своего голоса.
— Да в общем ничего страшного, — ответил он. — Небольшой сердечный приступ. Видимо, отголоски твоей милой профессии. Но сердцем надо бы заняться.
— Странно, — сказала она, — никогда не было таких проблем. Ты ничего не путаешь?
— Да все уже обошлось, не волнуйся, — сказал он слегка дрогнувшим голосом. — С девушками в твоем возрасте это случается… Особенно, если они по ночам ползают по стенам, вместо того, чтобы разделять ложе со своими возлюбленными.
— Откуда ты знаешь про стены?
— Догадался, — усмехнулся Дюбуа.
— Ты догадался о чем-нибудь еще?
— Да, надо сказать, мало о чем. Единственно, в чем я точно уверен, так это в том, что ты нуждаешься в серьезном отдыхе и лечении. Я это, правда, и раньше подозревал.
Она слабо улыбнулась.
— Ничего себе новости. До сих пор я что-то этого не замечала.
— Ну, может быть, просто некогда было замечать. Стрельба, погони. Где уж там прислушиваться к шумам в сердце.
— Да какая стрельба! В своей жизни стреляла пару раз. Да и то — в тире.
— Охота вам лукавить, мадемуазель Ферран.
— Да нет, правда… Я как-то привыкла к другим способам…
— Ах, ну да. Я и забыл. Легкое движение руки и… все мужчины у твоих ног.
— Это ты про своего стража? Да гнать таких надо, если он действительно призван охранять… не только твоих наложниц…
— Уже выгнал.
— Ну и молодец. Я могу встать?
— Зачем?
— А что я буду лежать?
— Будешь лежать и отдыхать.