— Не ерничай. Можно подумать, что ты не боишься смерти.
Дюбуа пожал плечами и погладил кота.
— Не знаю. Как-то некогда было об этом думать: то одно, то другое… Наверно, испугаюсь, когда она прискачет. С чем она там скачет — с косой? И на чем?
— Ты сегодня намерен издеваться надо мной, твоим бывшим учителем, — устало проговорил Грати. — Пусть. Но ради нашей дружбы — помоги мне. Если ты не боишься смерти, то я умирать не хочу.
— Да с чего вдруг такие речи? Ни юридически, ни фактически мы никого не обманывали. Мы брали деньги под исследования, исследования завершились определенным результатом, который мы демонстрируем. Ну не могу же я сотворить чудо!
— Когда-то ты умел, — с явной угрозой произнес Грати.
Дюбуа рассердился.
— Вы сильно разочаровываете меня, Пьер. Неужели вы опуститесь до банального шантажа?
Но шантаж предполагает выуживание того, что у человека есть в наличии. А у меня нет того, что вы от меня требуете. Можете хоть наизнанку меня вывернуть.
Грати перестал ходить по холлу и устало опустился в кресло.
— Ладно, — тихо сказал он. — Нет так нет. Тогда и бояться нечего. Никто не сможет украсть то, чего нет.
Дюбуа пристально на него посмотрел.
— Да, вы правы. Бояться совершенно нечего. Это все равно, как если бы лысый вор украл расческу. Или глухой — радиоприемник.
Грати усмехнулся.
— Лысый вор может продать расческу лохматому.
Дюбуа увидел неприкрытую ненависть во взгляде своего бывшего учителя. Он понял, что до сих пор не обращал должного внимания на темные стороны души Пьера Грати.
Часов в шесть вечера в коттедже Жаклин раздался телефонный звонок. Это была миссис Саймон. Жаклин даже не думала, что так обрадуется, услышав ее голос.
— У нас в Лондоне скверная погода, — сразу после приветствия сказала старая леди. — Совсем не скажешь, что лето.
— Как вы себя чувствуете? — бережно спросила Жаклин.
— Как говорят американцы, я в порядке, — проговорила миссис Саймон. — Собираюсь навестить господина де Верра, справиться о его драгоценном здоровье.
— Он скверно выглядит. По-моему, у него начались приступы бессонницы, — улыбнувшись, сказала Жаклин. Повода для Эзопова языка не было, но она приняла игру англичанки.
— Это плохо. Я надеялась, что его сон уже вошел в норму, — сказала миссис Саймон. — И как он рассматривает перспективы своего здоровья?
— Весьма пессимистично. Ведь до сих пор он еще не сталкивался с серьезными болезнями.
— Да, его жаль, — констатировала старая леди. — Ну что ж, попробую привезти для него лекарства. Я вылетаю завтра утром, в Женеве буду в полдень с минутами. Вы сможете меня встретить?
— С большим удовольствием, — искренне сказала Жаклин. — Я буду очень рада вашему приезду.
— Я тоже буду рада видеть вас, Жаклин. Я стала совсем невнимательна — забыла спросить о вашем здоровье.
— Я в порядке, — ответила Жаклин. — Но бессонница, видимо, здесь заразная болезнь. А хорошее снотворное приходится разыскивать довольно долго.
Каждый аптекарь отсылает к другому. Совершенно не найти концов.
— Да. сочувствую… Хотя Швейцария в этом смысле совершенно не отличается от Англии. До встречи, милая девушка. В полдень с минутами, не перепутайте… с вашей бессонницей.
— Постараюсь, — сказала Жаклин. В трубке раздались гудки.
Жаклин потерла глаза. Усталость наваливалась на нее опять — видимо, сердечный приступ не остался без последствий. Но нужно было, во-первых, пригнать с озера машину Деново, где она так и стояла с тех пор, как Жаклин уехала с молодыми людьми на «фольксвагене», а во-вторых, нельзя было откладывать разговор с Элен Брассер, она же, как полагала Жаклин не без оснований — Элен Деново. Барбара, наверное, ждет там, в отеле, известий от Жаклин, а тут этот сердечный приступ…
Она резко встала, пытаясь прогнать усталость, но в дверь постучали. Жаклин чертыхнулась про себя, но откликнулась, приглашая войти непрошеного гостя. Дверь отворилась, и на пороге возник Дюбуа с большой коробкой конфет и бутылкой шампанского. Он был бледен и напряжен, но улыбался.
— Ты похож на жениха, — сказала Жаклин.
— Да, — ответил Дюбуа кратко.
— Проходи, только у меня мало времени. Есть пара срочных дел.
— Ты не можешь отложить их на завтра?
— Увы. Завтра я должна забрать в Женеве миссис Саймон. Ее самолет — в полдень. До этого мне надо добраться до машины, которая осталась стоять у озера. Но если я отправлюсь за машиной завтра, то вставать придется часов в шесть. А я этого терпеть не могу — вставать в шесть утра. В конце концов, я хоть в отпуске могу поспать подольше?