— Это нормальные правила. Человек не может работать, постоянно дергаясь из-за своих близких.
— Но близкие люди — это не только супруги и дети. Как же быть, например, с родителями?
— В нашем Центре, который находится в Амстердаме, работают люди, приехавшие, как правило, из других стран. Родители далеко. Конечно, о них тоже беспокоишься, но риск все-таки гораздо меньше. Да и потом… Я хотела тебе сказать… Какая у нас с тобой была бы семейная жизнь, даже если бы и не было этих правил? Ты — здесь. Я — там или в разъездах. Заниматься любовью будем по великим праздникам. Впрочем, мы и в праздники работаем…
— А ты не хочешь… — спросил Дюбуа осторожно, — когда-нибудь бросить свою работу? В конце концов, предназначение женщины вовсе не в работе.
— Нет, — сказала Жаклин твердо. — Я умру от тоски. Я не представляю себя на кухне, в окружении кучи детишек и ожидании обожаемого супруга с работы.
— Да, — протянул Жан, — ситуация патовая. Но ведь любящие должны быть вместе. Это во всех книжках написано, — усмехнулся он.
— Во всех книжках написано, — сказала Жаклин, — что любящим очень редко удается быть вместе. Как правило, вместе бывают — нелюбящие. Вся классическая литература написана об этом. Да и потом человек не может долго быть счастливым. Он от этого тупеет, жиреет и превращается в свинью.
Дюбуа невесело рассмеялся.
— Я не думаю, что мы с тобой превратились бы в свиней. Хотя с любимым человеком и хрюкать приятно.
Жаклин улыбнулась.
— Тянет на афоризм. Может, хватит мучить друг друга? Давай шампанского выпьем.
— А что нам еще остается? Будем веселиться. По поводу несбывшихся грез. Где бокалы?
— Не знаю, — пожала плечами Жаклин. — Я еще не успела поинтересоваться.
— Боже, и это называется — проводить отпуск. Что же с тобой происходит, когда ты работаешь?
— Все то же самое, не пугайся.
Дюбуа нашел бокалы и наконец открыл шампанское.
— За надежды, которые сохраняют любовь и не дают превратиться в хрюшек, — сказал он.
— Пей, шутник. И давай сюда конфеты. Если ты их принес для того, чтобы есть.
Дюбуа выпил бокал и нахмурился.
— Вот с конфетами — проблема.
— О! Ты решил отнести их другой, более сговорчивой девушке?
— Эта коробка предназначается тебе, — сказал Дюбуа так серьезно, что Жаклин насторожилась. — Но конфет там немного. Они только в верхнем ряду.
— А в нижних рядах, по-видимому, бомба. На тот случай, если я тебе откажу… Ты взорвешь себя вместе со мной? Довольно-таки изобретательно. — Жаклин болтала, но ее глаза внимательно следили за внезапно побледневшим Жаном.
— Да, там бомба, — тихо проговорил он. — И она может принести тебе неприятности.
— Ну, еще бы…
— Послушай. Когда ты рассказала, как вы заботитесь о своих несуществующих близких… Я понял, что не имею права поступать так, как собирался. Но я ни на кого не могу положиться, кроме тебя. И не могу это оставлять при себе. Потому что это действительно бомба.
И она взорвется, если со мной что-нибудь случится.
— Тебе угрожает опасность? — спросила Жаклин.
— Нет, но вдруг я случайно упаду со скалы?
— Да, конечно. Серьезный повод для опасений. Открывай коробку. Между прочим я умею обезвреживать бомбы. Меня этому учили.
Дюбуа открыл коробку.
Жаклин взяла конфету и надкусила ее.
— Конфеты, надеюсь, не отравлены?
— Потом выяснишь.
— Вкусно. Можно еще? Да что у тебя с лицом? Оно такое, как будто ты уже упал со скалы.
— Жаклин, это очень серьезно, — сказал Дюбуа, вынимая из коробки первый ряд конфет. Жаклин заглянула под его руку. На дне коробки лежало несколько компьютерных дисков.
— Ага, — сказала она. — Информация. Ты обладаешь секретной информацией, и за тобой охотятся. Не думала, что влезу в низкопробную детективную историю. Ты что, шпион?
— Я не шпион, Жаклин, — Дюбуа не поддавался ее шутливому тону. — Я ученый. Это — мои разработки. Которые кто-то очень хочет приобрести. За большие, очень большие деньги.
— Ну так в чем дело? Продай их. Будешь богатым, очень богатым человеком.
Дюбуа вздохнул и помолчал.
— Мы с тобой разговаривали сегодня днем… По поводу того, что ты видела на сеансе психокоррекции…
— Название умное…
— Выслушай, пожалуйста… Мне нелегко говорить тебе это. И вообще, может быть, я зря это затеял… На дисках записаны результаты моей восьмилетней работы.
Демонстрация экспериментов с выводами и обоснованиями. Ты была права, когда говорила, что благодаря этим штукам можно заставить человека делать разные вещи. В том числе и кинуться под танк. Как это делал и русские во время второй мировой войны. Или японцы, когда их камикадзе взрывали вражеские самолеты. Но это — крайний случай. Благодаря моей методике можно заставить несколько тысяч людей одновременно купить акции какой-нибудь компании. Или, наоборот, продать их. Понимаешь? Поэтому найдутся желающие, чтобы ее получить.