Прокурор штата Роланд, тридцать восемь лет, стройный, светловолосый, чисто выбритый, в вечернем костюме. Для рукопожатия МакБрайд протянул левую руку, но прокурор как будто и не заметил.
— Присаживайтесь, капитан. Усталый у вас вид. Сигару?
— Нет, благодарю. Я вас не задерживаю?
— Нет-нет. Ужин в восемь.
Прокурор привалился к обширному письменному столу красного дерева, сложил руки на груди и замер.
МакБрайд кратко, но достаточно подробно изложил суть, описал перестрелку на Джоки-стрит, задержание Саттера и Кейс, передачу Саттера в управление и детскую игру в догонялки, которая еще в самом разгаре.
— К утру я заберу ее у Ригалло, предъявлю обвинение. Очень хотелось бы, чтобы вы успели ее допросить, прежде чем до нее доберутся их адвокаты.
— Чья она в их системе, не знаете?
— Нет. Из-за этого я за нее и цепляюсь. Когда она увидит, что ей светит двадцать лет строгача за стрельбу в полицейского, то, пожалуй, призадумается. Вряд ли есть для нее на свете парень, ради которого стоит отрубить от жизни двадцать лет. И ее «парень» тоже это понимает, потому так и старается ее вызволить.
— Значит, вы уверены, что Сондерса отравили.
— Да. Сондерса отравил Бэннон. Он долго лежал на дне, таился. Вообще склонен действовать в одиночку. Потому его трудно подцепить. Если Кейс расколется, мы заполучим банду, а если заполучим банду, то…
— Да-да, понимаю, — кивнул прокурор.
Здесь начиналась политика, потому имен называть не полагалось.
— Это хорошо, что вы изловили женщину. Гангстеру тюрьма что дом родной, он ее не боится. Но для женщины, особенно такого пошиба, тюрьма что смерть. С утра я буду на месте. Берегите руку. И голову.
Они распрощались, МакБрайд вышел. Да, прокурор не подведет. Такой прокурор — хороший подарочек для городских громил… МакБрайд вернулся в поджидавшее такси. Машина тронулась, и одновременно отъехал от тротуара еще один таксомотор, чуть подальше на той же улице.
МакБрайд вышел из такси у Четвертого участка и узнал, что Ригалло со своей дамой десять минут назад отбыл в Пятый. МакБрайд дождался взмыленного курьера с предписанием, который узнал следующий адрес и, проклиная все на свете, рванулся в погоню. МакБрайд к погоне присоединился и в Седьмом столкнулся с капитаном Бауэром.
— Слушай, МакБрайд, что за игрушки?
— Бауэр, спой-ка лучше о своих игрушках.
— Ты это прекрати.
— Может, лучше ты прекрати?
Бауэр нахмурился.
— Пожалеешь, МакБрайд, горько пожалеешь. Останови своего парня и отдай бабу!
— Дорогой, что ты несешь? Я ведь не на службе, сам знаешь. Мое дело сторона. Ищи сам и его, и свою бабу. Боюсь, если не найдешь, горше моего пожалеешь. Сочувствую, милый, но ничем помочь не могу.
Бауэр покрылся пятнами, хотел что-то рыкнуть, но вместо этого только пискнул и вылетел из помещения.
Игра велась на шахматной доске, где клетками служили полицейские участки Ричмонд-Сити. Ригалло комбинировал, мудрил, появлялся в центре, на окраине, выныривал на западе и на востоке. Дело шло к утру, игра близилась к развязке, Ригалло все еще вел, а Бауэр мотался в хвосте, задыхаясь от злости, присоединившись к курьеру с предписанием о выдаче.
В четыре утра бледный, усталый, разъедаемый болью в руке МакБрайд встретился с Ригалло в Восьмом участке. Увидев его, Герти разразилась потоком проклятий и жалоб на бесчеловечное обращение, но МакБрайд просто не обратил на нее внимания.
Обсудив ситуацию, МакБрайд временно подменил своего детектива. Забрав пленницу, он уехал, оставив Ригалло на съедение Бауэру. Поймав наконец Ригалло, Бауэр набросился на него с руганью, потребовал выдачи задержанной. Ригалло, поваляв дурака и поиздевавшись над продажным капитаном в течение получаса, разъяснил ситуацию и выразил искреннее сожаление, что ничем не в состоянии помочь. Распираемый злостью Бауэр снова кинулся в погоню.
Когда Бауэр наконец настиг МакБрайда, выяснилось, что добыча снова ускользнула. Вскипевший Бауэр позволил себе несколько слишком вольных выражений в адрес коллеги МакБрайда и его матушки. МакБрайд внимательно выслушал и приложил хук левой к челюсти Бауэра. Полюбовавшись распростертым на полу противником, МакБрайд почувствовал себя несколько лучше. И правая рука почему-то уже не так болела.
В половине восьмого возле Третьего участка МакБрайд подсел в машину Ригалло. Кейс встретила его потоком ругательств. МакБрайд опять как будто оглох, но Ригалло, защищая авторитет руководства, снял руку с баранки и отвесил пленнице оплеуху. Та только рассмеялась.