Не, чувак, ты резонно возразить, что вот я тут разоряюсь, обхаиваю великую американскую культуру (три «ха-ха»!), возвеличиваю Дилинджера, Капоне, Ма Баркер и ее отпрысков…. Что ж, чувак, конечно, Билли Кид и «Корпорация Килл», Бонни и Клайд — такая же, по сути, бодяга, как и теперешний медиа-понос… А все ж таки…
По мне, все-таки лучше полистать книжку о Бостоне Блэки, почитать о Фантомасе или о Гарри Лайме, чем рассматривать выставленные напоказ буфера Кристины Агильеры или пирсинг пупка очередной телеэкранной шлюшки. Возвышающее, бодрящее, обогащающее влияние криминального чтива неуклонно вытесняется акулами рекламного бизнеса, подонками почище любых «плохишей», которых с риском для жизни искореняли бравые герои «палп-фикшн». В эфире носится дерьмо, оно заполоняет наши мозги, отвращает нас от самих себя и от истинных ценностей. Декоративный кретинизм персонажей и авторов массового чтива тридцатых-сороковых кажется сократовской мудростью в сравнении… да никакого сравнения и быть тут не может!
Здесь, на предлагаемых вам страницах, в рассказах, созданных в те золотые деньки, вы окунетесь в эскапизм, который вас не то что не обеднит, но наполнит свежестью, как ледяной лимонад в высоком, стройном бокале в жаркий августовский день.
Конечно, порой поскрипывают суставы в организме сюжетов, кое-что кажется неуклюжим — не забывайте, что не только возраст написанного почтенный, но и башляли-то господа издатели господам авторам чаще всего не больше пенни за слово. Отточи-ка тут стиль! Как бы коньки не отбросить… Да, Великая депрессия… А сейчас мы избалованы электроникой, зажрались… Согласен, позы, диалоги, ситуации шероховатые иной раз… Но зато какая мускулистая, бодрая писанина! Так что не выпендривайтесь, будьте снисходительны. Расслабьтесь и наслаждайтесь.
Что до меня… Какое я имею ко всему этому отношение? Ну да, обо мне не написали в справочнике «Кто есть кто в американской литературе», но сама судьба свела меня с этими книгами.
Как уже сказано, вырос я на этом чтиве. И на заре профессионализма пописывал крутую макулатуру в журнальчики-полуформатки, которые этот упертый Пензлер никак не желает признать равными полноформатным. Публиковался я в «Мэнхант», «Мэнтрэп», «Мэйхем», «Гилти», «Шуэ-файер детектив», «Трэпт», «Сент-Мистери» (как в Штатах, так и в Англии), «Майк Шейнз», «Тайтроуп», «Крайм энд джастис детектив стори», «Террор детектив мэгэзин»… Ну, достаточно? В глазах не запестрело? А то еще могу перечесть с дюжину. Пахал, как папа Карло, батрачил на издателей без передыху, не отрывая зада. Так что с полным правом стою я теперь у трапа кораблика, приглашаю вас на борт, уважаемые, вашу матушку…
Но и это не главное. А главное то, что я вор в законе со знаком качества. Уже помянул я первую судимость в одиннадцать. Пустяк, конечно, спер фигню, значки потешные с героями комиксов вытащил из коробок «Уитиз». Но — лиха беда начало! В тринадцать я сбежал из дому и занял роскошный номер в заброшенной трущобе в Канзас-Сити, ныне снесенной без всякой мемдоски. И жил там один-одинешенек… если не считать еще одного, постарше, дуреющего без пол-литры в день, да и так не без дури. По сей момент помню сногсшибающий аромат его подмышек, совершенно уникальной силы, букета несравненного…
Из Университета штата Огайо меня поперли в 1954–м, в частности за постоянное воровство из лавок. Тюрягу «Коламбус» видал изнутри не раз и не два, со счету сбился.
В армии в 1957–1959–е за разное сидел на губе, в основном — за неподчинение приказам.
В шестидесятом оказался в Нью-Йорке, в Виллидже. Сосед насвистел копам, что у меня нелегальная пушка, те меня сцапали и швырнули в «Могилы» (смотри мои «Записки из чистилища»). Дошло до Большого жюри, окружной прокурор вернул дело на пересмотр, и выпустили меня.