Мужчина в сером костюме, сидевший за рулем, продолжал говорить, в то время как они ехали по Хадсон-авеню.
— А ты хоть когда-нибудь в своей жизни танцевал буги?
— Мы все еще разговариваем?
— Ну, так как? Танцевал?
— Господи, Хоуи, это такое выражение. Ты что, никогда в жизни не употреблял ничего подобного?
— Употреблял, конечно, но я предпочитаю, чтоб выражения были как-то связаны с реальностью.
— Оно и связано с реальностью. Буги — это такой танец. Танец — это такие движения. Мы должны двигаться. Другими словами — «нам пора двигаться».
— Тогда почему не сказать просто: «Нам пора двигаться»?
— «Станцуем буги» короче.
— А, понял — ты действительный член Общества экономии слов. Заплатил взносы за этот месяц?
— Знаешь, когда моя жена становится такой, я могу предположить, что у нее критические дни. А как насчет тебя?
Водитель подъехал к большому красному стоп-сигналу на углу Хадсон и Главной, но не затормозил.
— Я просто не понимаю, какое отношение «Станцуем буги» имеет к тому, чем мы занимались, особенно если ты не танцуешь буги?
Энджела выглянула из окна справа. Она увидела большой грузовик, который ехал по Главной улице.
Он ехал по Главной улице на очень большой скорости.
Человек, который вел машину, все еще рассуждал о танцах. Он не остановился. Возможно, не посчитал это нужным. В конце концов, он ведь не счел нужным подчиняться правилу, которое требовало, чтобы Энджела весь день была в школе. Ему не надо было соблюдать правило, требующее, чтобы дверь школы была заперта, когда учебный день уже начался. Ему не надо было подчиняться запрету парковаться перед школой.
Так что он, наверное, решил, что и останавливаться здесь ему не надо.
Но и грузовик не собирался тормозить.
Человек в сером костюме — тоже.
Пока не заметил грузовик.
— О, Господи!
После этого все произошло очень быстро. Энджела не видела ничего, кроме спинки сиденья прямо перед собой. Зато она слышала множество звуков.
Девочка услышала визг тормозов.
Потом она услышала звук, как будто молотком стучат по стене.
Потом — звук рвущейся бумаги.
Потом — резкие, пронзительные крики.
Ей казалось, будто она съезжала с американских горок. Ее бросало по всей большой черной машине.
Но что бы ни происходило, Энджела крепко прижимала к себе коробку для завтраков с Человеком-пауком.
И когда девочка услышала скребущий звук, как будто ногтями царапали по стеклу, только гораздо, гораздо громче, то она подумала, что вряд ли увидится еще когда-нибудь с папой.
Глава 6
Ллойда Джефферсона («Л. Джея») Уэйна арестовывали столько раз, что в общем-то он мог сам надевать себе наручники.
Это было почти еженедельным ритуалом. Его задерживали либо за то, что он вляпался в какую-то историю, либо за то, что кто-нибудь другой вляпался в историю, а полиции Ракун-сити надо было выполнить план по задержаниям, вот они и лезли из кожи вон, чтобы пришить Л. Джею какое-нибудь обвинение, за которое можно завести на него дело.
Л. Джей, не будь дураком, обычно не сопротивлялся. И все шло нормально.
Он знал, что все его нарушения тянут на краткосрочные отсидки. Так ему больше нравилось. Да, копы хватали его постоянно, но длительных сроков у него не было. Черт, только однажды он загремел в кутузку, да и то всего на шесть месяцев.
Его задерживали за баловство с травкой, за несколько мелких нарушений — и его черная задница вскоре снова была дома.
В карманах у него всегда водилась кое-какая мелочишка, у него была крыша над головой, и он был сам себе хозяин. Черт, он знал, что за времена сейчас. Он продавал наркотики белым, дела у которых шли не так хорошо, как у Л. Джея, — они теряли работу и все такое, покупали на свое выходное пособие героин, потому что жизнь была такой дерьмовой.
Но сегодня, сегодня был не такой день, когда можно париться в клетке у полицейских, ну уж нет.
Сегодня наклевывалось нечто серьезное, и Л. Джей меньше всего хотел быть в этом месте.
Весь день происходило нечто странное. Люди бродили вокруг, как будто в идиотском фильме о монстрах-пришельцах, которые, не говоря ни слова, только кусают других людей.