— Посмотри-ка — из левого рукава моей рубашки, около плеча, вырван кусок? — отрывисто спросил он и наклонился ближе к Мерриту. Меррит заметил, что дыхание Дина было учащенным, а в его манере держаться ощущалось плохо скрываемое волнение.
— Нет, — сказал Меррит. — Рукав цел.
— Хвала Господу, — благочестиво пробормотал Дин.
— Но тогда все это становится совсем странным. Не понимаю, что могло произойти. Что-то буквально сейчас вцепилось в меня внизу, в раскопах. Не верится, что это игра воображения.
Одновременно Меррит воскликнул:
— Постой! Ты сказал — левый рукав? Я вижу шестидюймовую прореху на правом рукаве, вот здесь, где я тяну. Ты задел рукавом за гвоздь?
Дин перевел дыхание.
— Так все же, есть прореха, значит? — спросил он странным голосом. — Нет, это совсем не гвоздь.
Меррит поднял голову и посмотрел ему в лицо.
— Что случилось? — спросил он.
Но Дин, не замечая вопроса, быстро и все так же напряженно заговорил:
— Тогда я верю во все, верю всему. Я считаю, что люди правы. Верю, что это место проклято. И думаю, что Боба и арабов заманили в ловушку сверхъестественные силы. Я отвергал эту мысль и насмехался над нею раньше, но отныне я поверю всему, что преподнесет мне эта земля. Я проиграл, и я сломлен. Я ничего не понимаю — но я верю. Верю!
Его голос перешел в хриплый шепот. Меррит встал и мягко встряхнул его.
— Послушай, старина, так не пойдет. Тебе нужно успокоиться. Осталось потерпеть еще немного; самое большее десять дней — и мы покинем это место.
— Десять дней, — повторил Дин. — Десять дней. Думаю, десять дней я выдержу, разве нет?
— Если ты предпочитаешь тронуться в путь раньше, — сказал Меррит, — то возьми все нужные припасы и людей и отправляйся. Как бы то ни было, я думаю, что это самый лучший план. Твои глаза нуждаются в лечении. Я не задержусь здесь надолго.
Но Дин прервал его с внезапной яростью, с взрывом неуместного гнева, так что Меррит уставился на него в полном изумлении.
— Нет, это ты послушай! Больше такого не повторяй, понятно? Неужели ты сам не понимаешь, что предложил мне? Отпраздновать труса — сбежать и спрятать голову в песок; превратиться в еще более жалкое зрелище, чем я являю сейчас. Вот что ты предлагаешь мне! Но я не желаю — Бог свидетель, не желаю! Не думай, что если я бесполезен, если я стал обузой, то позволю тебе — или любому другому — оскорблять меня.
Его голос осекся, задрожал; словесный поток иссяк. Он произнес с какой-то непривычной робостью, с умоляющим смирением, резавшим слух:
— Я, я не хотел обидеть тебя, Меррит, душой клянусь, не хотел! Я нынче сам не свой.
— Ступай и ложись спать, — решительно сказал Меррит. — Это лучшее, что ты можешь сейчас сделать. Хорошо спится в последнее время?
— И десяти минут не проспал с тех, с тех пор, как вернулся, — коротко ответил Дин. — Иногда мне удается задремать, но это, это хуже, чем ничего. Всякий раз я снова оказываюсь там, далеко, спотыкаюсь о камни, обезумев от голода и жажды.
Он вытер лоб тыльной стороной ладони.
— Порой я чувствую на шее высохшие руки и что-то ластится ко мне, как было в тех снах в пустыне! — он содрогнулся. — И тогда мне остается только бодрствовать остаток ночи.
— Поезжай домой, Дин! — попробовал уговорить его Меррит. — Тебе не стоит оставаться здесь. Никому не стоило бы — после всего, что случилось.
Гнев Дина мгновенно вспыхнул с новой силой, безумный, яростный, несоизмеримый с вызвавшими его словами.
— Кажется, я вполне счастлив и без твоей помощи, — сказал он с жестокой иронией. — Ты ведь не думаешь, что я подожму хвост и сдамся сейчас, в последний миг?
— Нет. В конечном счете, я полагаю, что тебя это никак не устроит, — мрачно сказал Меррит, внимательно поглядев на осунувшееся лицо Дина.
Дин сразу же успокоился.
— Так и думал, что ты со мной согласишься, — сказал он удовлетворенно. — Конечно же, ты можешь войти в мое положение.
Он угрюмо рассмеялся резким, дребезжащим смехом.
— Боже, что за фарс! Я во всем повторяю Холлуэя: прихожу к тебе с хныканьем, чтобы ты уложил меня спать, как приходил ко мне он, бедняга! Дальше мне предстоит подобраться в ночи к твоей палатке — только бы слышать твои шаги внутри; затем я начну бродить внизу среди могил; а затем…
— Что это ты выдумал? — беспомощно отозвался Меррит. — Будь добр, не думай больше о Холлуэе. Сейчас я дам тебе кое-то выпить, а потом ты ляжешь.
— К чертям выпить! — воскликнул Дин. — Бога ради, меня-то ты не обманешь! Я сам не раз поил чудесным средством таких же расклеившихся героев и укладывал их спать, заставляя поверить, что они получили приличную дозу снотворного. Избавь меня от фокусов с лимонадом!