Она спускается к нему, сжимает запястье и, не говоря ни слова, тянет за собой, следуя тем же маршрутом, каким они пришли сюда, обратно в комнату Мартина.
— Ну, а теперь выкладывай, какого черта, Белянка? — Уже оказавшись в своей комнате, он опирается спиной на закрытую дверь и скрещивает руки на груди. — Версию о том, что ты просто хотела проверить, поливали ли там сегодня цветы, можешь сразу пропустить.
— А если как раз по этой причине? — усмехается Шейна в ответ.
— Я думал, ты можешь придумать что-то поубедительнее, — хмыкает он, наклоняя голову к плечу. — Ну, так что тебе там было нужно?
Шейна поджимает губы, вспоминая слова отца о том, что обещания нужно выполнять — иначе больше тебе доверять не будут.
— Меня сегодня вызывали к директору, — тихо начинает она.
— Я в курсе, — нетерпеливо кивает Мартин.
— Чтобы познакомить с семьей, которая хочет меня удочерить, — стараясь говорить спокойно, заканчивает Шейна.
— Лучше бы сказала, что тебе надо было полить цветы, — Мартин усмехается и подходит ближе, глядя на нее так, словно принимать этот ответ он не собирается и ждет от нее чего-то более правдоподобного.
— Я серьезно, Мартин, — устало отвечает Шейна. — Или мне надо было с собой документы прихватить, чтобы ты мне поверил?
— Могла хотя бы обрадоваться тому, что тебя хотят забрать из этой системы, Белянка, — хмыкает Мартин. — А то у тебя такое лицо, словно тебя посадили под домашний арест до совершеннолетия и даже на учебу отпускать не будут.
— Я не хочу, чтобы меня забирали, — Шейна качает головой и закусывает губу, надеясь, что злость не отразится в голосе. — Мне и здесь нормально.
— Серьезно? В приюте тебе нормально?
— Уж лучше здесь, чем в новом доме с новыми людьми.
— С новой семьей, — начиная злиться, поправляет ее Мартин.
— Мне не нужна новая семья.
— Да ладно? — в его голосе слышны откровенная усмешка и неприкрытое раздражение.
— Да ладно, Мартин, — не выдерживает Шейна, отвечая ему тем же тоном. — У меня была хорошая семья и отличные родители, а не как у тебя.
Он стоит совсем рядом, и разглядеть выражение его лица совсем не сложно: заметить, как губы сжимаются в тонкую линию, как дергается уголок рта, выдавая злость.
На мгновение Шейне кажется, что Мартин сейчас шагнет вперед и если не ударит ее, то хотя бы попробует сделать так, чтобы она замолчала. Надолго замолчала. На мгновение ей кажется, что она еще никогда не видела его таким злым. Но это лишь на мгновение, прежде чем он стискивает зубы и дергает головой, словно пытаясь удержаться от того, чтобы и правда не броситься на нее с кулаками.
— Тебе лучше заткнуться, Белянка, и не трогать моих родителей.
— А я не знаю, как иначе объяснить тебе, почему я не хочу ни в какую другую семью, — резко бросает она. — Потому что на меня дома не орали и не избивали до полусмерти. Они же тебя даже в больницу не возили, ждали когда само зарастет, да? Отцу было плевать, а мать или не знала, или боялась. Моих родителей не лишали родительских прав, потому что они обращались со мной хуже чем с…
Шейна не успевает договорить, как Мартин оказывается совсем рядом, ловит ее запястье, выкручивает руку и тут же тянет в сторону, впечатывает в стену заставляя повернуть голову, чтобы не упереться в нее носом.
— Я сказал, не смей трогать моих родителей. Я же про твоих ничего не говорю.
— Потому что тебе нечего сказать, — огрызается Шейна, но не пытается освободиться из захвата. — Потому что они меня любили, потому что они погибли, потому что это их у меня забрали, а не меня у них.
— Лучше заткнись, Белянка, — Мартин уже не рычит, выплевывает слова ей на ухо, касаясь кожи губами. Мгновение, и его пальцы сжимаются на шее, запрокидывают голову назад так, что она едва ли не касается затылком его плеча.
— Мне жаль, — хрипло шепчет Шейна и накрывает пальцы Мартина ладонью, но не пытается разжать их, понимая, что сопротивление только все испортит. — Мне жаль, что в твоей семье все было так, но у меня — иначе. И я не хочу себе других родителей.
Сжавшие горло пальцы разжимаются одновременно с тем, как слабеет хватка на запястье. Еще мгновение, и Мартин упирается лбом ей в плечо.
— Я бы хотела, чтобы тебя усыновила какая-нибудь хорошая пара. Правда, — тихо продолжает она, борясь с желанием обернуться и обнять стоящего за спиной. — Я думаю, что если бы у тебя в семье все было по-другому, ты бы не был таким кретином.
— Ну так предложи меня тем, к кому сама идти не хочешь, — сдавленно усмехается Мартин, упираясь ладонями в стену и не поднимая головы.