— Смотрят или телевизор, или занавески в комнату, — поджав губы, бормочет Шейна. Полоска кожуры обрывается, падает на стол коротким обрезком.
— И детей в приюте тоже, девочка, — прежним тоном отвечает мисс Барти. — Особенно взрослых.
— С нами все настолько сложно? — зло переспрашивает Шейна, снимая кожуру с яблока уже не единой лентой, а небольшими полосами.
— Конечно. Вы уже знаете, чего хотите, умеете думать и сравнивать, а малышам просто нужен кто-то, кого они смогут называть мамой.
— А еще мы не любим, что нас считают вещами, которые должны подходить под мебель или обои.
— И это тоже, — мисс Барти медленно кивает. — Нет, им ни разу не интересовались. Мало кто захочет брать мальчишку восемнадцати лет.
— Сколько он уже здесь?
— Два года.
— Это… — Шейна снова запинается, тянется за новым яблоком. — Это много?
— Для малышей да, они редко остаются здесь дольше чем на шесть месяцев. — Мисс Барти переводит взгляд с миски с вымытыми фруктами на ту, в которой лежат уже очищенные. — А тех, кто старше четырнадцати, порой вообще не забирают.
— Так мне надо радоваться? — хмыкает Шейна, отодвигая яблочные очистки в сторону.
— Для приличия могла бы, — улыбаются ей в ответ и тут же предлагают. — Начинай резать, а с кожурой я сама разберусь.
Могла бы, конечно, могла бы — Шейна кивает, меняя нож для очистки на тот который используют для овощей, и молчит.
Она более чем могла бы радоваться шансу выйти из приюта. Или тому, что нашлись люди, которые будут о ней заботиться. Или тому, что она получит постоянный доступ в кухню и сможет готовить хоть каждый день.
Яблоко хрустит, когда нож разрезает его пополам, а затем удаляет сердцевину. Широкое лезвие упирается кончиком в разделочную доску и опускается на фрукт, отделяя тонкий ломтик, затем поднимается— чтобы опуститься снова.
Методичные, уверенные движения — руки помнят, как резать начинку для пирога, руки помнят, как должен ощущаться сжатый в пальцах нож, как он должен сам делать всю работу, а ее задача просто не мешать ему.
Миски уже мало — несколько долек падают на стол.
Чуть повернуть округлую ручку, и газ с едва слышным шипением подается на один из выходов плиты. Нажать на эту же ручку, и щелкает электроподжиг, а через мгновение — голубоватое пламя вспыхивает вокруг одной из конфорок.
И в духовке.
Высокая сковорода со стуком опускается на решетку.
Беззвучно плавится масло, тонким сливочным ароматом вмешивается в запах свежих яблок.
Нож еще несколько раз с легким хрустом проходит через сочную мякоть, ударяется о разделочную доску.
Шипят брошенные на раскаленный металл дольки фруктов, брызгают соком. Рвутся пакетики с ванилью и корицей. Сыпется сахар — цветом немногим темнее содержимого сковороды. Лимон скользит по сырной терке, осыпается на чуть размякшие яблоки желтоватой цедрой.
Плавные движения лопатки — перемешать, но не превратить в пюре.
Дважды взмахнуть ладонью, позволяя ароматному пару окутать себя, осесть на губах предвкушением сладости и легкой кислинкой.
Подхватить один из ломтиков пальцами, коснуться его языком, — как пригубить вино, если бы она могла его пить, — откусить.
Улыбнуться, вспоминая, воскрешая в памяти недавнее прошлое. Улыбнуться, чувствуя себя как дома на простой и не самой лучшей приютской кухне.
Повернуть ручку плиты, позволяя голубоватому пламени погаснуть.
Хлопает дверца холодильника, шуршит пленка, толстое стекло стучит о столешницу.
Руки и глаза помнят: сколько теста нужно для формы такого диаметра, какой толщины должен быть пласт, как подцепить его скалкой так, чтобы перенести и не повредить.
Одна. Вторая. Третья.
Ложка стучит по сковороде, выкладывая начинку в форму. Пальцы торопливо скользят по чуть теплым ломтикам, выравнивают их. Несколько быстрых, но сильных движений скалкой и кусок теста превращается в почти ровный круг.
Соединить два пласта между собой волнообразным узором. Проткнуть ножом верх будущего пирога в нескольких местах, повернуть лезвие, расширяя отверстия.
Руки двигаются быстро, выполняют знакомые движения, каждое из которых она могла бы повторить с закрытыми глазами. Могла бы, если бы не боялась — стоит закрыть глаза, стоит перестать видеть, где ты находишься, и окажешься в совсем другом месте, услышишь какую-то незатейливую мелодию из старого радиоприемника, почувствуешь теплые ладони на плечах...
Дверца духовки открывается почти бесшумно, выпуская жар и едва ощутимый аромат курицы и пряных трав — вчерашний ужин.