Выбрать главу

Стекло на решетку. Стекло на решетку. Стекло на решетку.

Нужно поменять местами через полчаса, а к тому моменту она успеет подготовить начинку для новой партии.

Дверца духовки также бесшумно закрывается. 

Пальцы берутся за рукоять ножа, прижимают лезвие к лишенной кожуры мякоти, и надавливают, превращая половину яблока в горку тонких долек.

Они молчат: Шейна занимается начинкой, мисс Барти готовит за соседним столом — яйца, спаржа, ветчина, сливки, сыр, зелень.

Запах тушеных яблок становится сильнее, смешивается с ароматом корицы и выпечки.

Снова хлопает дверца холодильника. Снова движется по столу скалка. Снова ложка стучит по сковороде.

— Фриттата? — бросив быстрый взгляд на набор продуктов, спрашивает Шейна, когда первая половина пирогов уже готова и накрыта плотными полотенцами, а вторая поставлена в духовку.

— Обычно это называют просто омлетом с начинкой, — смеется мисс Барти. 

— Так мы объясняли посетителям, что означают эти буквы, — Шейна улыбается в ответ, и тут же добавляет, заметив удивленный взгляд. — У родителей был небольшой ресторан. Мы подавали завтраки и ужины.

И фриттату они готовили часто — каждый будний день, но с разной начинкой. Ей обычно доверяли натереть сыр и добавлять специи — может, доверили бы и больше, если бы не школа.

— Вот почему ты так готовишь, — с легкой улыбкой произносит мисс Барти, начиная резать овощи и ветчину.

— Как готовлю?

— Так, что я готова удочерить тебя только, чтобы ты научила меня паре приемов, уж извини за честность, — смеются в ответ под размеренный стук ножа по разделочной доске.

— Знала бы, напросилась бы к вам до того, как меня приметила эта семейка, — Шейна усмехается и тут же поджимает губы, стоит только вспомнить тех двоих, кто хочет забрать ее из приюта.

— Даже если бы ты приходила ко мне каждое утро с того дня, как попала в приют, я бы не смогла тебя взять, — чужая улыбка становится горькой и усталой. — Я в разводе и у меня двое своих детей. Прости, но каким бы сообразительным и самостоятельным ни был третий, я его просто не потяну.

Шейна давит новую усмешку и на несколько мгновений запрокидывает голову: медленный выдох, чтобы отбросить ненужные сейчас эмоции, медленный вдох, чтобы напомнить самой себе, что она пришла на кухню не болтать о себе, а готовить завтрак в награду за помощь.

— Я же смогу взять тележку и два подноса с крышками?

— Почему нет? — удивленно переспрашивает мисс Барти и, смеясь, качает головой: — Даже спрашивать не хочу, что же он такого сделал, что вы раньше разве что не дрались, а сегодня ты несешь ему завтрак в комнату.

— Можете спросить, — Шейна пожимает плечами, разбивая три яйца в небольшую миску. 

— Но ты все равно не ответишь.

Шейна только пожимает плечами, вмешивая в яйца специи и немного сливок.

— Когда я еще в школе бегала к моему бывшему мужу, а мать спрашивала, что происходит, я тоже не отвечала.

— Он не будет моим бывшим мужем, — со смешком отвечает Шейна, и тут же поправляет саму себя. — Он вообще моим мужем не будет.

Мисс Барти только улыбается в ответ и подталкивает к столу тележку с двумя подносами с крышками и кофейником.

— Джезва там, где ты брала сковороды. Кружки и вилки найдешь. Пироги я выну сама, а тебе лучше закончить побыстрее и отвезти завтрак своему помощнику до того момента, как в столовой соберется весь приют.

— Спасибо, — тихо отвечает Шейна, позволяя себе слабо улыбнуться. 

А уже в следующее мгновение становится серьезной, выставляет на плиту две низкие сковороды, тянется за джезвой.

Рвется пластиковый пакет. Бьется яичная скорлупа. 

Узкие полосы бекона шипят на сковороде, загибаются по краям, брызгают во все стороны крошечными каплями кипящего жира. Масло чуть пузырится по краям растекшихся по раскаленному металлу белков, которые схватились лишь снизу. Досчитать до десяти — этого достаточно, чтобы жидкими остались только желтки — жидкими под тонкой, почти невидимой пленкой.

Осторожно подхватить глазунью лопаткой, переложить на край большой тарелки, разделенной на две половины ломтиками обжаренного бекона, и приняться за омлет.

Дать яично-сливочной смеси на сковороде чуть загустеть, снять с огня, размешивая на весу, вернуть на плиту, и вновь поднять, остужая, как только начнут образовываться комочки — она помнит, отец учил делать так, чтобы болтунья была не куском жареной массы, а мягкой, воздушной массой.

— Можно ломтик хлеба? 

Она не сразу понимает, что спросила это вслух, — осознание приходит только когда мисс Барти протягивает ей сразу несколько.