Стиснутые в кулаки ладони упираются в ткань карманов так сильно, словно хотят порвать ее, плечи поднимаются к голове, — или это голова вжимается в плечи, — стоит только шагнуть из проулка в круг тусклого фонарного света на узкой улице. Снег слепит глаза ярко-белым, заставляет щуриться, всматриваясь в протоптанные на тротуаре следы: несколько ровных цепочек — одни глубокие, совсем свежие, другие едва различимые, оставленные раньше.
Ноги шагают в сторону оживленной улицы — сначала медленно, словно она идет против сильного ветра или поднимается по отвесной горе, а затем все быстрее, становясь все больше похожей на спортсмена, который набирает скорость перед прыжком в длину.
Эштон Франсис Уэйд в ее мыслях улыбается, но качает головой, не осуждая, а лишь подсказывая — нужно иначе, нужно не привлекать внимания, нужно не отличаться от других, которые сейчас ходят по улицам, болтают по телефонам, смеются, толпятся у витрин, засмотревшись на пряничные домики или выбирая подарки родным… Которые не похоронили родителей несколько месяцев назад. И у которых уж точно не погибли сегодня близкие, единственные оставшиеся близкие. Трое близких людей.
Шейна дергает головой и закусывает губу, а уже через мгновение виновато улыбается, безмолвно извиняясь перед высоким широкоплечим мужчиной, в которого она чуть не врезалась. В его руках — большие бумажные пакеты, на его лице — усталость.
— Простите, — смущенно бормочет Шейна, невольно подмечая, что из пакета торчат французские батоны, от которых до сих пор идут тонкие струйки пара.
— Это вы меня, — качают головой в ответ, пробегают по лицу внимательным, цепким взглядом копа. — Праздничная суета не повод не смотреть перед собой.
Улыбка вздрагивает на губах — праздничная суета вообще не должна быть поводом для чего бы то ни было, кроме как для покупки подарков или развешиванию гирлянд.
— Вы живете где-то рядом? — уточняет коп, удобнее перехватывая пакеты. — Сегодня лучше не ходить по улице одной. Если родители не могут вас встретить, давайте я провожу.
Его рука тянется к карману пальто, достает темный бумажник и тут же распахивает его, показывая жетон.
— Сержант Ричард Гордон, центральное управление, отдел организованной преступности. Вы можете позвонить, назвать номер моего жетона, чтобы удостовериться, что я тот, за кого себя выдаю.
Коп говорит совершенно спокойно. Коп не пытается хватать ее за руку и тащить в машину или куда там он должен тащить ее за побег из приюта. Коп просто предлагает свою помощь, как если бы видел в ней сейчас обычного ребенка, которого родители не забрали после школы домой.
— Зачем кому-то может понадобиться притворяться вами, сержант Ричард Гордон из центрального отделения, — удивленно переспрашивает она, мысленно отмечая, как на мгновение в яркой витрине отражается улыбка отца, не сразу понимая, что перепутала место работы стоящего напротив. — Спасибо, но мне недалеко, да и родители только сильнее будут волноваться, если я приду домой в сопровождении полицейского.
— Да уж, о такой реакции я не подумал.
Коп понимающе кивает, убирает жетон, а уже в следующее мгновение протягивает ей обернутый в прозрачный пластик леденец в форме Рудольфа.
— Если вы придете домой с подарком, они тоже будут волноваться?
— Я могу сказать им, что купила его сама, — легкая, чуть смущенная улыбка ложится на губы, одновременно с тем, как щеки вспыхивают румянцем. — Но только в том случае, если он продается в ближайшем квартале, и вы скажете мне его точную цену.
— На случай, если вас спросят, сколько вы на него потратили?
— Нет, — Шейна качает головой. — Чтобы я могла отдать вам эту сумму.
Уголки его губ ползут вверх, но рука с леденцом не торопится опускаться.
— Кажется, ваши родители могут быть примером того, как нужно воспитывать детей, — чужая улыбка кривится, как от болезненного воспоминания. — Возьмите, это просто подарок, за него не нужно платить. Считайте его попыткой хоть как-то сгладить то, что я в вас врезался.
Шейна чуть наклоняет голову к плечу, почти уверенная, что у происходящего есть какая-то другая причина, намного более важная чем то, что два человека столкнулись на заснеженной улице.