Холодно.
Не пальцам, которые собирают снег с лавочки, топят его и снова сгребают новую порцию.
Не шее, которую не закрывает ни расстегнутая куртка, ни свисающий из кармана шарф.
Не лицу, хотя и кажется, что оно превратилось в глыбу льда, которая не может менять свою форму только по велению скульптора.
Холодно где-то внутри — где-то под кожей, под мышцами и костями. Где-то там, где бьется сердце.
Холодно и пусто.
Вчера все происходящее казалось просто странным — сообщение Меган о том, что ее хотят удочерить, копы в школе, разговор с директором и уже официальное сообщение о том, что есть семья, которая хочет забрать ее…
Сегодня происходящее кажется сном — чем-то нереальным, неправильным, невозможным.
— Вот ты где.
Голос Меган доносится издалека, словно та стоит на другом конце огромной площади и кричит против ветра. Вот только слабое, но все же прикосновение шарфа к шее говорит о том, что она совсем рядом.
— Они закрыли дело, — тихо произносит Шейна, не двигаясь и даже не пытаясь посмотреть на Меган, не уверенная в том, что разглядит знакомое лицо в белой пелене перед глазами. — Сказали, что это был несчастный случай. Что мои родители сами виноваты в том, что сгорели заживо в собственном доме, потому что не соблюдали проклятую технику безопасности и не выключили оборудование на ночь. Сказали, что такое часто бывает в домах с рестораном на первом этаже.
Она не слышит, отвечает ли Меган хоть что-то, только чувствует, как ее осторожно обнимают за плечи. Ей хочется сказать, чтобы та не садилась на засыпанную снегом лавочку, что так можно замерзнуть, но она молчит, вспомнив, что сама сидит на ней же.
— Они сказали, что это из-за газа, что в доме им пахло, — по прежнему тихо продолжает она. — Но они молчат, когда я спрашиваю, почему тогда я этого не помню, если моя комната была как раз над кухней?
Шейна шмыгает носом и поворачивает голову в ту сторону, где может быть лицо Меган, но не видит его.
— Они меня не слушают, тыкают носом в то, что я не все помню из того дня, улыбаются так, словно хотят сказать “Мы знаем, ты не хочешь это принимать, потому что речь идет о твоих родителях, но они сами во всем виноваты”...
Шейна медленно сглатывает и продолжает смотреть перед собой, не думая о том, как может сейчас выглядеть со стороны.
— Они закрыли дело. Сказали, мне повезло, что меня не было дома в то время. Некоторые из них смотрели на меня так, словно злились, что я жива. Они сделали все, чтобы никто не слушал мои слова, чтобы я была просто ребенком, пережившим сильный стресс. А сейчас меня хочет удочерить какая-то странная семья, когда насовсем обычно забирают только малышню, а таких, как я, просто берут под опеку, — она снова шмыгает носом. — Скажи, что я дура и просто накручиваю себя. Скажи, что я ошибаюсь.
— Ты не дура, Шей, — мягко произносит Меган, поправляет ее куртку, а затем накрывает ладони своими, пытаясь согреть. — Но, возможно, ты и правда накручиваешь себя. Совсем немного.
— Ты мне не веришь?
— Чему именно? — осторожно переспрашивает Меган.
— Тому, что это не было несчастным случаем.
— Я не знаю, Шей. Я ведь не полицейский, а просто социальный работник, который донимает тебя своей заботой. — Меган несколько минут молчит и только гладит ее по волосам, а затем продолжает. — Но я думаю, что ты бы почувствовала запах газа в своей комнате. И что тот факт, что ты не все помнишь из того дня, еще не повод полностью игнорировать твои слова и вопросы.
— Они просто хотят закрыть дело, чтобы все забыли о том, что случилось.
— Но ты ведь не забудешь, — Меган осторожно улыбается, одевает на Шейну тонкую шапку и мягко поправляет выбившиеся из-под нее длинные пряди.
— Нет. Я слишком сильно хочу найти тех, кто убил моих родителей. И спросить, почему их убили именно так, а не застрелили во сне, выдав все за ограбление.
Шейна снова шмыгает носом, чувствуя, как засевший внутри холод перетекает на тело, как дрожат замерзшие пальцы и першит в горле.
— Пойдем, Шей, — тихо произносит Меган, и она только сейчас встречается с ней взглядом, только сейчас понимает, что именно видит в этом взгляде. — Давай посидим в каком-нибудь кафе, пока ты совсем не замерзла.
— Ты купишь мне молочный коктейль? — с усмешкой переспрашивает Шейна и хмурится, пытаясь ухватиться за старое воспоминание, которое крутится в голове, но которое не получается полностью восстановить.
— Я бы с радостью купила тебе кофе по-ирландски, наплевав на то, что по закону тебе такое еще нельзя, — Меган качает головой и встает, протягивая руку, чтобы помочь Шейне подняться.
— Я бы все равно его не выпила, ты же знаешь.
— Я помню, Шей, — Меган снова улыбается, застегивает ее куртку и стряхивает снег с плеч. — Просто думаю, как сделать так, чтобы ты не заболела.
— Купить мне молочный коктейль, — уже шире улыбается Шейна, позволяя Меган вести себя к стоящей неподалеку машине. И запинается, резко останавливается, когда еще недавно разрозненные слова из прошлого выстраиваются в правильную фразу.
Мы найдем виновных в том, что случилось
— Шей? — голос Меган звучит взволнованно, а в ее взгляде видна неприкрытая смесь заботы и сожаления.
— Все в порядке, просто вспомнилось, — отстраненно отвечает она и прячет руки в карманы. — Просто вспомнилось. Идем, мы же хотели посидеть где-нибудь в тепле.
И правда, просто вспомнилось, если не думать о том, ответом на какой вопрос были эти слова.