– Кэрри и Майкл очень страстные, эмоциональные люди. Похоже все важное в их жизнях, связано со множеством ругательств и слез, но они сильно друг друга любят. Напомни, чтобы я как-нибудь рассказал тебе их историю. Однако, не сейчас, потому что ты возненавидишь Майкла еще сильнее. Он не всегда был к ней добр, но это потому, что она два раза до него была замужем, – тихо сказал Шейн.
– Ладно… для меня это, пожалуй, слишком большая предыстория. Думаю, что неведение – это благодать в том, что касается этих двоих, – твердо сказала Риза, на самом деле ни о ком не беспокоясь, когда повернулась лицом к груди Шейна и сделала глубокий вдох.
К счастью она не вышла замуж за любящего поспорить, эмоционального брата… и слава Богу. Она не была полностью уверена в том, каким был Шейн, когда расстраивался, но даже единственный раз, что они ругались, он не вышел из себя. Он просто ушел, чтобы дать им обоим возможность успокоиться. Во всяком случае, это у нее был плохой характер. Однако последнее, что она хотела сегодня сделать, это уснуть, думая о том, что было не хорошо в ее собственных отношениях.
Шейн все еще пах одеколоном, который использовал, когда собирался на работу, и Риза почувствовала его на футболке, в которой он спал. Они спали вместе каждую ночь, и она все больше и больше рассчитывала на комфорт от того, что находилась рядом с ним. Ни один мужчина до него так на нее не действовал. Он заставлял ее чувствовать, что она не одинока в этом мире.
– Могу я тебя кое-что спросить? – прошептал вопрос Шейн и наклонил голову, чтобы лучше видеть ее лицо.
– Конечно, – сказала Риза, моргая и наблюдая за тенями на лице Шейна от ночного светильника.
Она предпочитала в спальне полную темноту, но научилась оставлять свет включенным из-за ночных визитов Сары. Последнее время это случалось реже, но все равно несколько раз в неделю она приходила с ними спать. Для нее было чудом, что Шейн никогда не жаловался. Он просто принимал то время и внимание, которое она могла ему уделить.
Шейн раздвинул свои длинные пальцы и почти закрыл ими талию Ризы. Он бесконечно удивлялся ее миниатюрными размерами и часто забывал, насколько маленькой она была, до таких моментов, как сейчас. Он научился наслаждаться этим чувством, не хвастаясь ей о том, каким невероятно мужественным она заставляла его чувствовать. Шейн надеялся, что когда-нибудь она это услышит и оценит, не боясь того, что это означает.
– Ты уже чувствуешь себя замужней? – наконец спросил он, выражая вслух свои сомнения.
– Что ты имеешь в виду? – в ответ спросила Риза, немного удивившись вопросу.
Ее живот тревожно дернулся под очень мужской ладонью, лежавшей на нем. Она не привыкла себе лгать, но с годами у нее сложилась привычка не делиться мыслями с мужчинами, с которыми делила постель. И когда она ловила себя на том, что была с ними не совсем честна, она всегда выдавала это за естественную самозащиту, но с Шейном… ну, она не была уверена в причинах, почему она не выражала свои мысли.
Шейн вздохнул, подбирая нужные для объяснения слова.
– Наверное, я говорю о ритуале. Не могу сказать, что когда-либо мечтал о грандиозном церковном венчании или о чем-то подобном, но я не ожидал, что женюсь в зале суда в результате принуждения, – тихо сказал Шейн. – Я не жалею, что на тебе женился, ни на секунду, но я бы понял, если бы ты не испытывала такие же чувства. Многие женщины мечтают об идеальной свадьбе. А ты?
Риза вздохнула и вернула голову на подушку, пристально посмотрев на мужчину, который напряженно смотрел на нее. Шейн мог заметить ложь в мгновение ока, так что она научилась говорить столько правды сколько могла сказать, не чувствуя при этом что он слишком глубоко заглядывает ей в душу. Возможно, они и были женаты, однако ей все еще было нужно осознавать, что мысли были ее собственными.
– Ну, я женщина. Думаю, что планирование свадьбы закодировано в Х-хромосоме, так что да, у меня были какие-то планы… когда я была моложе, – призналась Риза. – Несмотря на это, твоя помощь в получении опеки над детьми была лучшим свадебным подарком, который женщина могла бы попросить у жениха. Плюс, у меня невероятный муж, и в постели и вне ее. Короче говоря, я намного счастливее, чем большинство замужних женщин, которых я знаю.
– Ты уверенна? – спросил Шейн, потянувшись, чтобы поцеловать ее висок.
– До сих пор ты был замечательным. И я бы никогда об этом не солгала, – правдиво сказала Риза, выталкивая из головы мысли о своем неиспользованном платье.
В любом случае, из-за детей она бы не смогла позволить себе большую свадьбу, так что она ничего не потеряла. По крайней мере, ничего важного. Просто кусочек мечты. А остальное, что было важно, лежало рядом с ней.
Она повернулась к Шейну лицом, обняла его руками и закинула одну ногу на его твердое бедро.
– Если бы я вышла замуж за одного из тех мужчин, которые делали мне предложение, я бы не была такой удовлетворенной, как с тобой. И с каждым днем, что ты здесь, это чувство только усиливается.
Услышав ее слова, Шейн застонал от облегчения и заключил ее в свои объятия, желая верить тому, что она сказала. Несмотря на непроходящие мучительные сомнения. В конце концов, Риза редко прямо говорила: «Я тебя люблю», однако выражала это другими способами, так что трудно было ее винить за неиспользование стандартных слов. Она крепче к нему прижалась, и он от удовольствия вздохнул.
– Я так тебя люблю. Просто отец и Джессика говорили о своей свадьбе, и я задумался о нашем браке. Мне не нравится думать, что ты пропустила что-то важное. То, о чем ты мечтала, – тихо сказал Шейн.
– Шейн, я в порядке, но сегодня вечером я слишком устала, чтобы тебя в этом убеждать. Так что тебе придется подождать до утра, – тихо сказала Риза, поглаживая его и наслаждаясь смехом, который грохотал в его груди у нее под ухом. – А теперь хватит это анализировать, обними меня и ложись спать. – Кризис миновал, наконец, подумала она, выдохнув с облегчением, когда Шейн кивнул возле ее макушки.
– Хорошо. Хорошо. Я заткнусь, – сказал Шейн, поглаживая ее волосы и спину, пока ее дыхание не стало тихим и размеренным.
Однако Шейн не мог уснуть и лежал в кровати пару часов, задаваясь вопросом, что бы чувствовал он, если бы оказался на ее месте. Он вспомнил, как Риза выходила из себя от того, как мало они друг о друге знали. И думая о том, что она не рассказала ему о свадебном платье, которое хранила десять лет, он не мог не согласиться с ее оценкой.
Он не мог понять, как Риза смогла сделать гигантский прыжок от гнева и утверждения, что они не знают друг друга достаточно хорошо, к спокойному принятию ситуации, когда судья заставила их так быстро пожениться. Он понимал, что она сделала это ради детей. Но тогда что случилось с нормальным негодованием, которое любой бы испытывал на ее месте? Тем более что однажды она его уже выразила.