Мне пришлось немного побегать, прежде чем я выяснил окончательно, что в день похищения люди видели именно двенадцать лошадей (фиксировалось четыре минимиза по тройке в каждой). Следовательно, похищением занималась похоронная служба императора. Не знаю как, но Антонию Тупину удалось подчинить их себе. Вполне возможно, что сейчас мне удастся выяснить место захоронения останков несчастных министров…
Ефим от испуга еще глубже вжался в сидение.
Наконец, минимиз остановился.
Феофан Анастасьевич выскочил из минимиза и торопливо зашагал в сторону старого кладбища. Ефим засеменил следом.
Богослужебный монастырь находился в нескольких километрах от Петербурга, на берегу небольшого озера Тихого, которое было настолько мелко, что перейти его можно было вброд, задрав штаны до колена.
Построен был монастырь несколько веков назад, еще при правлении царя Федора, когда и Петербурга-то никакого не было. Возводили его сосланные в небольшие, затерянные миром деревеньки, преступники и каторжники. Многие из них, позже, приняв христианство, стали служить в этом же монастыре, рассылать слуг господних по городам и проповедовать христианскую веру. Дважды монастырь горел, но позже восстанавливался почти полностью, а после возведения Петербурга, и вовсе обзавелся золотыми колоколами, тремя куполами и собственным кладбищем, на котором хоронили исключительно императоров и членов их семей. Как раз при монастыре был возведен похоронный корпус, который отвечал за всю церемонию похорон. Здесь же держали и лошадей породы "блэкпуш"…
Хоть был полдень, но солнце не торопилось выглядывать сквозь толстую серую пелену туч, закрывших все небо от горизонта до горизонта. В воздухе пахло сыростью и перегноем. Под ногами хлюпало.
Ефим мелко задрожал и припустил еще сильнее, чуть позади хозяина, чтоб не замерзнуть, для верности, тихо хлопая в ладоши.
Феофан Анастасьевич подходить к монастырю не стал, ибо трезво рассудил, что монахи, скорее всего, ни о чем не подозревают.
Он свернул чуть левее, где высились огромные металлические ворота в кладбище, и сразу приметил деревянные строения неподалеку. Была там и конюшня.
Остановившись перед зданиями, Феофан Анастасьевич огляделся, но никого не увидел. Вокруг было пустынно и тихо.
— Не к добру это, нутром чую! — прошептал за спиной Ефим и звонко клацнул зубами.
— Может, у них обед? — предположил Феофан Анастасьевич.
В конце-концов, кто знает?
Подумав немного, он решительным шагом направился в сторону конюшни.
Внутри находился подросток уборщик, насвистывающий себе под нос песенку и соскабливающий навоз с пола. В нос Феофану Анастасьевичу ударил резкий, противный запах, к которому привыкаешь, только когда целыми днями напролет возишься с лошадьми.
Привыкнув к полумраку, разглядел Бочарин и лошадей. Черные, как смола, одни белки глаз выжидающе смотрят в его сторону. Как бы еще на копыта посмотреть?..
— Подойди сюда, — подозвал он пацаненка.
Тот, рассмотрев в Бочарине господина высоких кровей, немедленно подчинился.
При ближайшем рассмотрении пацаненок оказался лет семнадцати от роду, сильно худым и ушастым. От подростка воняло еще страшнее.
— Скажи-ка, малец, здесь кто-нибудь живет, кроме тебя?
— А как же? — ответил подросток, с интересом разглядывая Бочарина, — еще почти двадцать человек живут. Эти… похоронщики! Вы же, когда сюда шли, видели три казармы. Вот они там и обитают.
— А что-то я никого из них не видел.
— Не мудрено. Они уехали за телом императора батюшки Андрея Второго!
Феофан Анастасьевич открыл рот. Потом закрыл. За спиной тихо охнул Ефим и перекрестился.
— Неужели император батюшка скончался?!
— А то вы не слышали? — изумился подросток, — сегодняшней ночью. Говорят, к нему призраки погибших чиновников явились, вот он от испуга-то и того…Не выдержало, говорят, сердечко!
— И когда же его привезут?