По Мальвининым оценкам Артуру сейчас было где-то двадцать семь -- двадцать восемь. Про гранты и "до тридцати пяти" она краем уха слышала от аспирантов и молодых кандидатов наук у себя в лаборатории. Пока не сильно такими делами интересовалась, но понимала, что грант -- это престижно и "Вау". И вдруг испытала прилив гордости, что вот её Артур... Ой, да он же совсем не её.
Меж тем, беседа в кабинете декана продолжалась.
- Игорь Викторович, кафедра-то зачем?
- Как зачем? Студентов привлекать будете. Такой прорыв! Мы будем первым университетом в мире, который изучает уникальное явление ММЧ! Тут не только гранты можно получать один за одним, тут, главное, во всех мировых рейтингах мы тут же подскочим...
Артур спросил:
- Вам не кажется, что эта тема больше соответствует биологии, чем физике?
- Ну, разумеется. А биологию в нашем университете изучают где?
- На факультете естественных наук.
- Вот видите, Артур Эдуардович! А физика -- это ведь как раз самая что ни на есть естественная наука! Так что всё в полном соответствии с тематикой, - торжественно заключил Шабинский.
- Как мы будем публиковать статьи? - Артур, похоже, всё ещё не был уверен.
- Ну, чтобы вас публиковали серьёзные физические журналы, конечно, придётся соответствовать требованиям. Будете исследовать ММЧ физическими методами. Как - придумаете, вы ведь учёный.
Продолжил Шабинский уже спокойнее, но не без нажима:
- Артур Эдуардович, вы ведь понимаете, что если через неделю не отошлёте план на открытие лаборатории в комиссию, то потеряете грант. Никто не хочет, чтобы это произошло. Это шанс и для вас лично, и для физического факультета, и для всего университета.
- Понимаю, - голос Артура был немного упавший, хотя всё такой же обволакивающе-ласковый. "Не хочет он этого" - кольнуло Мальвину.
- Давайте бумаги, - подтвердил Артур свою готовность работать в направлении ММЧ.
Послышался стук каблучков, и Мальвина увидела спешащую к деканату Нину Степановну. Девушка вдруг осознала, что стоит сейчас и совершенно нагло, бесцеремонно подслушивает, и что она вообще-то пришла по своим делам, и этот разговор в кабинете декана её никоим образом не касается, и что единственная уважительная причина, почему она ещё здесь -- пятнадцатиминутный перерыв в работе деканата, который, по-видимому, закончился.
Сейчас Нина Степановна коротко кивнёт в знак приветствия, аккуратно отклеит с двери записку. Затем строго спросит: "Что у вас? Заявление? Давайте!", и Мальвина отдаст несчастную, уже полусмятую бумажку, которая определит её жизнь на ближайшие два года. И, быть может, на лестнице или в холле или уже на самом выходе из университета, она столкнётся с Ним и жалко пролепечет "Здравствуйте, Артур Эдуардович" - ведь именно так она должна обращаться к преподавателю, по имени-отчеству, на "вы", это только в её мечтах и фантазиях он просто Артур. Она сохранит ответное "Здравствуйте, Мальвина" как лучшее событие дня, недели, месяца...
- Откуда этот Сантьяго хоть? - спрашивает Артур. - На каком языке мы будем с ним говорить?
А Нина Степановна приближается. Вот она уже в тупиковом коридорчике, вот она кивает в знак приветствия и аккуратно отклеивает от двери записку...
- Сантьяго - из Пуэрто-Рико, - отвечает Шабинский. - Это, можно сказать, территория США, так что английский он знает хорошо, можете об этом не беспокоиться, - заверяет декан. - Я подготовлю приказ, чтобы в магистратуру кафедры ММЧ начали принимать уже с этого сентября. Будем надеяться, кто-нибудь подаст заявление к вам.
Покончив с запиской, Нина Степановна поворачивается к Мальвине и строго спрашивает:
- Что у вас? Заявление? Давайте!
А у Мальвины в голове складывается: "Новая кафедра. Артур. Набирают в магистратуру", и вместо того, чтобы отдать теперь уже почти полностью смятую бумажку, она прячет руку за спиной и отвечает:
- Нина Степановна, я своё заявление испортила. Дайте мне, пожалуйста, чистый бланк.