Просто раскалившаяся на солнце железяка. О, золото, какая же горячая.
Несколько раз шмыгнул носом. Вдруг стало плевать, куда меня забросило: просто хотелось домой. Выбрал местечко в тени, а не на бурой выжженной траве, и медленно, очень осторожно сел на деревянную штуку в форме утки. Она слегка покачнулась, но обошлось без эксцессов. Обожжённый зад немного успокоился, но никаких потоков живительной энергии в траве под ногами не ощущалось.
Закрыл лицо руками и простонал:
— Где здесь вообще подзарядиться можно?
— Атилас предпочитает водопад в Снаг, — сказал голос, — Зеро больше любит море. Но если нужно что-то поблизости, то река Хьюон.
Резко огляделся. Ребёнок. Прямо передо мной, руки в карманах. Не знаю правда, мужского или женского пола — с людьми не разберёшь. Они как один некрасивые, а ещё никак не пахнут. С жителями За куда проще — женские особи отличаются по запаху от мужских. И как долго оно тут стояло?
И вот сидел я и пялился на это существо, а по виску прямо за шиворот стекала колючая капелька пота.
«Убей ребёнка и сможешь вернуться». Так было на моей карточке написано. Ну, других детей тут нет вроде. Длинноногое, длинноволосое, с оптимистическим что ли лицом. Существо всё равно некрасивое, но что-то приятное в нём было. Ну, будто его можно по голове погладить и оно не укусит. Не то чтобы я дотянулся, но всё же.
— Ты из ниоткуда появился, — сказало оно. Голос был задумчивым, но не удивлённым. — Не знаю, какого ты вида.
Я зыркнул в ответ. Не многовато ли для человека оно знает? Или просто запуталось? Наконец ответил:
— Вида? В смысле?
— Ну знаешь… Запредельные, — оно наклонило голову, — ты не достаточно высокий, чтобы быть фейри, а для вампира не слишком надутый. Может тролль?
— Это ты кого троллем называешь, а? — от возмущения даже прямее сел. Деревянная утка подо мной накренилась, грозя сбросить меня на выжженную хрустящую траву.
— Ой, извини, — ответило существо, — не хотела обидеть. Просто знаю одну троллиху — она очень милая.
— Это потому, что они из кожи вылезут, чтобы угодить первому встречному-поперечному! — прорычал я, хватаясь за деревянные ручки проклятой шатающейся утки. — Им бы лучше смириться с тем, что они выглядят мерзко и никто их не любит.
— Оу, — ответил ребёнок. Больше ничего оно не говорило: просто сидело, будто ожидая, что я что-то замечу.
Я не обращал на него внимания.
— Красная метка высылки, — буркнул я себе под нос, — у кого есть такое влияние и кто это сделал? Кто я по их мнению? Всего лишь маленький бюджетник, живущий от зарплаты до зарплаты. И какой обиженный жизнью балбес выслал меня с красной меткой, да ещё и без суда?
— Ну тут не знаю, — сказал ребёнок, — но по-моему мы не совсем в человеческом мире.
— Конечно в человеческом, — отозвался я, — где ещё? Ты человек. А место это тоже людское — знобит аж до судорог.
— Дааа, — смутился ребёнок, — но…
— И я лепрекон. Не смей меня троллем называть.
Ребёнок отвлёкся:
— Оу. В За лепреконы живут? Как тебя зовут?
— Пять-Четыре-Один.
Ребёнок хихикнул:
— Серьёзно?
Я даже прикрикнул:
— Это номер моего жетона. Как иначе? Прекрати щериться.
— Извини, — ответил ребёнок, всё ещё ухмыляясь, — но есть тут у нас выражение: «Уж лучше носить номер, чем такое имя», а у тебя и так имя из цифр, так что…!
А может этот экземпляр не такой уж и умный, как показалось вначале. Но по крайней мере мозгов у него явно больше, чем у людских коров.
Но существо оказалось достаточно благоразумным, чтобы заметить мой сердитый вид и хотя бы попытаться прибрать улыбочку.
— Так а ты здесь почему?
— Любопытно, а? — кисло бросил я и украдкой глянул на чёрную карточку. Всё так же на красном фоне было написано: «Убей ребёнка и сможешь вернуться». Это конечно всё ладненько, только вот с какой стати? Кто такой этот загадочный похититель, чтобы приказывать мне кого-то убивать? Даже человеческого ребёнка. Никогда не одобрял такие вот вещи.
Но если откажусь, как вернусь домой? Мне нужно золото. Место для подзарядки. И без первого и без второго я окочурюсь быстрее, чем даже обычный человек в этой части мира.
Размышляя, глянул на ребёнка, от чего оно, видимо, забеспокоилось:
— Чего?
— Ты, — сказал я, — ты что здесь делаешь?
— То же, что и ты, — слегка повеселело оно.