В то время у меня было мало опыта, и возможность различать экотипы по форме пятен и плавников казалась мне сомнительной. Подобная точка зрения весьма характерна для новичков, поскольку разница между ними действительно не бросается в глаза и очевидна лишь опытному исследователю, пересмотревшему на своем веку тысячи фотографий. В тот раз наши руководители оказались правы – впоследствии генетический анализ подтвердил, что три странных самца относились к плотоядному экотипу. С тех пор прошло много лет, и мне не раз приходилось наблюдать, как очередной скептик с пеной у рта доказывает, что различить экотипы по внешним признакам невозможно. Многие из них, приобретя чуть больше опыта, сами впоследствии легко различали рыбоядные и плотоядные группы, но некоторые – особенно те, кто не работал с косатками в природе, – упорствуют до сих пор.
Плотоядные косатки в водах Камчатки очень редки – в первые годы мы не видели их вовсе, а потом, когда экспедиции стали длиннее, встречали их один-два раза за сезон. И лишь несколько раз мне удалось сделать качественную запись их звуков. Первый такой случай произошел на седьмой год нашего проекта, в 2005-м. В первый день осени, когда дети всей страны пошли в школу, погода с утра не предвещала ничего хорошего – было пасмурно и задувал ветерок, однако мы все же решили выйти в море. Подождав некоторое время возле острова, мы услышали очень далекие, едва различимые крики где-то в стороне мыса Опасный и двинулись туда. Полил дождь, но мы продолжали упрямо прыгать с волны на волну, приближаясь к цели. Уже возле Опасного, послушав снова, мы локализовали звуки более точно и, кроме того, обнаружили, что они нам совершенно незнакомы и вообще не похожи ни на что, слышанное от камчатских косаток прежде. Мы сразу забыли про дождь (который, кстати, к тому времени прекратился) и волны (которые, к сожалению, остались) и рванули туда, откуда доносились крики.
Через несколько минут мы увидели косаток. Их было всего две – видимо, мать с подростком. Самка имела типичный «транзитный» острый треугольный плавник и далеко заходящее вперед седловидное пятно. На пятне отчетливо виднелись черные точки – укусы маленьких светящихся акул Isistius brasiliensis, которые водятся только в теплых водах[5]. На пятнах наших рыбоядных косаток такие отметины встречаются очень редко – по-видимому, они почти не заходят так далеко на юг.
Но несмотря на то что это были явные плотоядные транзитники, они постоянно кричали. Обычно косатки этого типа очень молчаливы, потому что тюлени, дельфины и киты – их добыча – прекрасно слышат издаваемые ими звуки и достаточно умны, чтобы связать их с присутствием хищника. Это рыбоядные косатки могут кричать в свое удовольствие – рыба плохо воспринимает высокочастотные звуки, да и все равно не поймет, что ей грозит опасность. А плотоядным лучше молчать, чтобы их не заметили раньше времени. Но наша парочка кричала без умолку, причем постоянно повторяла одни и те же два типа звука, как будто звала кого-то. Их было трудно увидеть из-за высоких волн, и мы постоянно теряли их, но по крикам находили снова и снова. Мы прошли за ними до Вилючинской бухты, но потом нам пришлось оставить их из-за непогоды, так и не выяснив, кого они так отчаянно призывали. Много лет спустя Волкер Дике, исследовавший транзитников в Канаде, рассказал мне, что такое поведение иногда встречается и у них: когда животные не охотятся, а ищут друг друга, они могут подолгу издавать громкие дальнедистантные крики.
Другая интересная встреча с транзитниками произошла у нас год спустя. Мы дрейфовали в море напротив Старичкова в ожидании косаток, и вдруг прямо вблизи лодки над водой показались несколько черных плавников. Позже, с опытом, мы узнали, что такое поведение типично именно для плотоядных косаток – они внезапно появляются из ниоткуда прямо рядом с лодкой, «проверяют» ее и так же стремительно исчезают. Рыбоядные косатки лодками обычно интересуются мало – разве что любопытные подростки, которым нечем заняться. Для транзитников же такие рекогносцировочные налеты, по всей видимости, связаны с поисками зазевавшегося тюленя или другого съедобного объекта.
Косатки занырнули несколько раз в направлении лодки, осторожно обошли ее и двинулись своим путем. Шли они на юг, но зигзагами, с занырами в разные стороны. Под водой они находились подолгу – минут по десять, а потом, чтобы отдышаться, делали по пять – семь вдохов-выдохов. Они не лоцировали, не кричали, и даже выдохи у них были тише и осторожнее, чем у резидентов. Мы прошли за ними несколько километров, когда рядом с нашей лодкой неожиданно вынырнул малый полосатик. Он был мелкий, видимо подросток. Косатки шли чуть дальше и несколько раз занырнули в разных направлениях – возможно, пытались найти китенка. Но полосатику повезло – минут через десять мимо на полной скорости пролетел большой катер, отсекая его от косаток, и, похоже, после этого они его потеряли.
5
Cвоеобразные акулы-паразиты, отщипывающие кусочки кожи у морских млекопитающих, крупных рыб, а при случае и у ныряльщиков. –