Вскоре мы услышали в гидрофон далекие звуки резидентов. Транзитники отошли дальше в море и севернее, словно избегая встречи с ними, а затем снова повернули на юг. Пройдя за ними километров пятнадцать, мы решили проиграть им записи прошлогодних транзитников. Вопреки ожиданиям, они ничуть не обрадовались крикам возможных родственников и не только не ответили, но, наоборот, ускорили движение, сократили дыхательные паузы и перестали рыскать. Напротив бухты Саботажной мы снова услышали крики резидентов, которые шли ближе к берегу. Группа транзитников отвернула в море, и на этом мы с ними расстались, чтобы переключиться на резидентов.
В первые годы у нас были две раздельные команды – береговая, занимавшаяся теодолитным слежением за косатками, и лодочная, которая фотографировала животных, записывала звуки и брала биопсию. Теодолит – это прибор, позволяющий точно определить расстояние и пеленг на объект по углам наклона и горизонтального поворота наведенного на него окуляра; он обычно используется в строительстве для землеустройства и разметки расположения будущих зданий. «Китятники» приспособили его для своих целей: наблюдая за китом с берега в теодолит, можно с высокой точностью восстановить трек его движения по акватории – это позволяет оценить использование пространства и реакцию животного на внешние раздражители.
С годами теодолитные исследования постепенно свернули, зато лодок вместо одной стало две – первая занималась фотоидентификацией и биопсией, а вторая, наша, предназначалась исключительно для акустических исследований. Это стало возможно благодаря гранту фонда Руффорда, который я получила в 2004 году, – на него мы купили вторую лодку, маленький «Зодиак» 3,8 метра длиной. Вообще, по-хорошему, для нормальной работы в море лодка эта была слишком мала – на самой легкой волне она подпрыгивала, как мячик. Но мы радовались тому, что имели, и упорно работали на нашей малютке вплоть до 2009 года, когда окончательно переместились на Командоры, оставив в Авачинском заливе команду студентов под руководством Тани Ивкович. Она к тому времени стала главным фотоидентификатором камчатских косаток.
Впервые Таня, тогда 18-летняя студентка Санкт-Петербургского университета, приехала в нашу экспедицию в 2002 году. Свой первый сезон на острове Старичков она провела главным образом в составе береговой команды, стойко перенося нападения чаек и прочие невзгоды. На следующий год Александр Михайлович предложил ей заняться фотоидентификацией, чтобы помогать Хэл. Той было тяжело работать с нами – ее сбивали с толку и возмущали чисто российские бардак и хаос, царившие тогда в организации экспедиции и в отношениях между людьми. Так что постепенно она отошла от участия в проекте и сосредоточилась на организации вейлвотчинга (туризма по наблюдению за китами) на севере Хоккайдо, а вся фотоидентификация досталась Тане. Надо признать, Таня довольно быстро достигла того, что не удавалось Хэл, – уже в 2004–2005 годах она определила состав основных семей, чаще всего встречающихся в Авачинском заливе. Тогда и у меня появилась возможность описать наконец диалекты – раньше Хэл выдавала в качестве результата длинные эксель-простыни со встречами каждой особи, а Таня могла сказать, когда какую семью мы видели, и, сопоставив эти данные со звукозаписями, можно было определить набор звуков, характерный для каждой семьи.
Сразу выяснилось несколько интересных вещей. Во-первых, мы обнаружили два акустических клана косаток, которые имели совершенно разные репертуары звуков, но никак особенно не выделялись по социальным связям, – семьи из разных кланов общались между собой точно так же, как семьи одного клана. Если бы не звукозаписи, мы никогда и не догадались бы, что семьи AV140, Командора и Цезаря чем-то принципиально отличаются от других. Но по звукам их легко узнать даже на слух, без просмотра сонограмм, по которым я обычно различаю диалекты. Их клан получил название К20 по номеру самого характерного для них типа звуков. Другой клан, к которому относились все прочие описанные к тому моменту семьи, мы назвали просто Авачинским – по названию Авачинского залива, в котором проходила наша работа. Чуть позже мы обнаружили и третий клан – К19, который посещает Авачинский залив лишь изредка, зато довольно часто встречается на Командорах.