Может быть, все это время Лун просто все делал неправильно. Жил не в той части Трех Миров, неправильно заводил знакомство с земными созданиями, окружал себя ложью, которую не мог поддерживать. Шло время, окружающие чувствовали, что он им лжет, и думали, что он хочет причинить им вред. «Ну не знаю». – Он вздохнул, потер глаза, в которые попал песок, и пожелал, чтобы Утес поторопился.
Женщины подошли к костру и сели, присоединившись к разговору. На них были такие же одежды, как и на мужчинах, их груди под распахнутыми плащами ничто не прикрывало, а прямые волосы свободно спускались до самого пояса. Через какое-то время несколько девчушек помоложе даже осмелились подойти к границе лагеря, пытаясь подманить Луна. Когда они подошли к нему ближе, чем на двадцать шагов, он отполз вдоль стены подальше. Кто-то их окликнул, и они убежали, хихикая и звеня на бегу колокольчиками, вшитыми в их одежду.
Утес покинул их вскоре после заката и вернулся к стене, где его ждал Лун.
– Узнал новости? – нарочито сомневающимся тоном спросил Лун. Он распрямил ноги и спрыгнул с дороги.
Утес спустился по ступеням.
– Поговаривают, что Скверны подошли к внутреннему морю. Сериканцы сами никого не видели, но знают караванщиков и мореплавателей, которые теперь не заходят дальше Деми. – Он говорил задумчиво. – Несколько поколений казалось, что в этих местах Скверны постепенно вымирают. Но теперь они снова начали действовать, причем активнее, чем когда-либо за последние двадцать циклов.
Лун никогда не слышал о Деми и только что понял, насколько заблудшим он был на самом деле. Он пожал плечами, чувствуя себя неловко.
– Скверны повсюду, – сказал Лун, когда они, пробираясь через траву, пошли прочь.
Через несколько дней Лун не выдержал и спросил Утеса, почему тот считает, что мать Луна украла его.
Они сидели на вершине разрушенной опоры, которая была по меньшей мере сто шагов в высоту, а в ширину больше крупной повозки сериканцев, и слушали, как ветер шумит в высокой траве. Место было удобным для остановки на ночь; жесткую поверхность укрывала подстилка из скопившейся там земли и травы, на которой было мягко спать. Лун видел вдалеке на фоне звездного неба темные очертания холмов. Утес говорил, что среди них находится двор Медного Неба и что они доберутся до него примерно через день.
Утес медленно произнес:
– Иногда на свет появляются выводки, которые называются королевскими. Пять окрыленных самок, рожденных в одно время. Когда они подрастают, одна, две или три из них становятся королевами, а остальные – воительницами. Порой те, что оказываются воительницами… не способны пережить разочарование. И иногда оно толкает их на безумные поступки. Например, они покидают двор, воруют выводки или… вытворяют что-нибудь еще. – Он неловко заерзал и признал: – Возможно, дело было в чем-то другом. Иногда колонии перестают существовать, а так далеко на востоке, где ты жил, раксура всегда были немногочисленны. Возможно, она была одной из выживших и искала, куда ей податься.
Лун обдумывал это, глядя в даль равнины. Насекомые стрекотали во тьме, и дневной жар все еще висел в воздухе. Он слышал, как что-то шевелилось в траве неподалеку и негромко рычало, – то были падальщики, подбиравшиеся к туше огромного мохнатого травоеда, которым они недавно поужинали. Он заметил, что большие хищники держались поодаль, и подумал, что, наверное, дело в Утесе, который отпугивал их даже в земном обличье.
Лун попытался вспомнить хоть какой-нибудь намек на то, что его мать бежала от чего-то или к чему-то. Это было так давно, и он, будучи мальчишкой, не обращал внимания почти ни на что, кроме игр, уроков полетов и охоты. Но он знал, что мама не была сумасшедшей. И говорить об этом дальше было бессмысленно.
– А чем королевы отличаются от других?
Утес растянулся на траве и сложил руки на груди, по-видимому, не возражая против смены темы.
– У них цветные узоры на чешуе и гребни длиннее, чем у других. Когда они перевоплощаются, то теряют крылья, но становятся больше похожи на арбор, а не на земных созданий. У них остаются когти, хвосты и некоторые гребешки.
Мысль о том, что кто-то был не способен принять земной облик, казалась странной. Однако королевы, похоже, мало чем отличались от воительниц, разве что могли производить на свет других королев.
– Так почему же тогда они такие особенные? – спросил он, просто чтобы поддеть Утеса.
– Королевы объединяют двор. И у них есть сила, которой нет у наставников, – терпеливо объяснил Утес. – Если ты находишься достаточно близко к королеве, она может не дать тебе перевоплотиться.