По этой причине я стал вести себя даже несколько искательно: посадил его в лучшее гостевое кресло, а он махнул рукой, показывая, чтобы я не беспокоился, и откинулся на спинку.
– Очень уютно, – заметил он, оглянувшись вокруг. – Как, впрочем, и всюду в вашем офисе. Мастерский дизайн, даже не без изящества. Но при этом, простите за откровенность, совершенно лишенный всякого намека на претенциозность. Никакой бизнес-безвкусицы.
Он удовлетворенно кивнул, когда взгляд его упал на морской пейзаж.
– Славная смесь романтики и практичности. Самовыражение сильной личности, как вашей собственной, так и компании. Да, и мне с давних пор нравятся старинные географические атласы. Хорошо, что вы их сохранили.
Один из давних клиентов, еще с первых дней моей работы в офисе.
– Они достались мне от Барри, – произнес я, наливая ему кофе и с удивлением размышляя, откуда появился здесь поднос, а еще о том, куда ведут все эти комплименты. – У него была большая коллекция, но она сильно пострадала, когда на офис был налет.
– Да, – подтвердил мой посетитель, – я об этом слышал. Что ж, мистер Фишер, я полагаю, вам интересно, зачем я здесь. Я знаю, что у вас голова и без того кругом идет. Время сейчас напряженное, от вас зависят люди…
– Ну, можно и так выразиться.
– Именно так. Но я уверяю, что не отниму у вас много времени, и, вполне возможно, вы об этом не пожалеете. Мистер Фишер, – проговорил он серьезно, между тем как я поудобнее уселся в кресле, – вы здесь очень неплохо устроились, это очевидно. Хоть я и не особенно люблю все эти технологичные офисы. Но комфорт – это не всегда удовольствие. А вы довольны? Мистер Фишер, вы показали себя достаточно умелым в создании компаний, которые могут работать и без вас.
– На такое не способна ни одна, – возразил я, немного встревоженный. – А если они и производят такое впечатление, то это означает, что в компании период застоя. Всегда необходимы деятельные умы на верхушке – задающие вопросы, находящиеся в поисках новых деловых контактов или новых путей управления. Это все равно что старая шутка про лебедя, слышали? Он безмятежно скользит по глади пруда и при этом изо всех сил загребает лапками под водой.
Он усмехнулся. Мне понравилась эта усмешка; только жаль, что я никак не мог припомнить, где я ее уже видел.
– Конечно, это так. Вы наладили механизмы, которые поддерживают работу компании. Вы сами стали их частью, но круг ваших действий весьма ограничен. Большая часть работы по руководству возложена на плечи Дзвида Ошукве.
– Конечно. Он с ней лучше справляется, чем я. К тому же в «Си-Тране» есть немало людей, которые, подобно ему, смогут в свое время принять бразды правления от меня и барона фон Амернингена…
Что-то щелкнуло у меня в голове, и я в нерешительности замолчал.
– Это как раз то, о чем я и хочу поговорить с вами, – произнес посетитель. – Мистер Фишер, вы уже так богаты – или будете в скором времени, – как многие даже и не мечтают. И в итоге у вас нет больше цели, за которую стоит сражаться и бороться. Разве вам не хочется иногда, чтобы на вашем пути встречалось побольше трудностей? Вы еще не готовы попробовать что-нибудь новое?
Я сцепил пальцы домиком. Я никогда не любил, когда читают мои мысли.
– А вот это, – проговорил я сурово, – закрытый вопрос. Из тех, которые влияют на стоимость акций и весьма притягивают спекулянтов.
Мой посетитель отхлебнул из чашки и улыбнулся.
– Мистер Фишер, вы не должны отвечать на него, по крайней мере прямо. Но дело в том, что я пришел сюда именно затем, чтобы предложить вам такое. Наши перспективы…
С этими словами он полез в свой дипломат, достал оттуда аккуратную сафьяновую папку и тихонько положил ее передо мной на стол.
– Если вы располагаете временем, прочитайте это, пожалуйста, сейчас, пока я здесь и могу ответить на вопросы, которые у вас, возможно, возникнут. Но хочу вас предупредить: вы можете удивиться тому, на какие длительные сроки простираются наши планы. А еще тому, что в них подразумевается ваше участие.
– Что?
– Мы предположили это, поскольку не осмеливались предположить что-либо иное. Словом, прежде чем осуждать нас, прошу, прочитайте все это до конца.
Я наградил его самым подозрительным и хмурым взглядом, на который был способен, и открыл папку. Тотчас волосы у меня чуть не встали дыбом, а сердце едва не выпрыгнуло из груди. В верхней части первой страницы на плотной, кремового цвета бумаге, красовалась эмблема голубя, летящего над двумя изящными – и неожиданно знакомыми – башнями.
Я прочитал эту страницу, и следующую, и еще одну, и глаза мои раскрывались все шире от нараставшего удивления. Я уставился на посетителя поверх папки.
– Значит, это – все это – было у вас запланировано?
Удивление испарилось под напором распиравшей меня ярости.
– Вы что, хотите сказать, что пожертвовали всеми этими людьми в бездарно состряпанной идиотской…
– Нет-нет, – проговорил он немного раздраженно. – Я же просил вас прочитать все до конца. Вы знали, что что-то затевается, да, можете назвать это жестокой попыткой перехвата. Причем на территории, размеры которой вы даже представить себе не можете. Поэтому нам пришлось создать общий стратегический план, который покрывал бы все возможные варианты развития событий. Секреты Ле Стрижа, как он ни старался, никогда не были тайной за семью печатями. Мы шли по следу; мы следовали за ним в двух направлениях: по пути, которым он пришел, и по пути, которым он мог пойти. И на том, и на другом пути оказались вы. Было ясно, что вы обязательно вмешаетесь, хотя в то время мы и не знали почему. Поэтому мы продолжили поиск, а когда осознали значимость вашей фигуры в этом деле, одновременно испытали удивление и отвращение. Кстати, мы понятия не имели, кто стоит за Ле Стрижем и бароном фон Амернингеном, когда тот вмешался во все это.
Он слегка усмехнулся.
– Или что Элисон проникнется к вам самыми нежными чувствами. Чувствами, за которые она, конечно, сама себя ненавидела, поскольку думала, что вы не лучше барона. Мы не боги и не тираны – мы не сдерживаем порывы человеческого сердца и не ограничиваем их. Ужасно неприятно, когда приходится иметь дело с противниками, которые этим грешат, но это одно из важнейших отличий, разделяющих нас. Некоторые из них вначале тоже имели самые лучшие побуждения, но…
Я кивнул:
– Понятно. Средства искажают цель. Безграничная власть развращает…
– Именно так. Соответственно мы не могли продумать все до мелочей, но было очевидно, что не избежать попытки похитить копье, причем с вашим участием. И что за ней последует нападение, целью которого станет кража Грааля. И мы не могли это предотвратить. У нас имелось несколько вариантов: вы не забираете копье; вы его похищаете, а мы возвращаем его назад без вашей помощи; вы возвращаете его без проблем; вы возвращаете его с проблемами ; но оно все равно не попадает на вражескую территорию. Если бы осуществился любой из них, атаки на Гейленберг никогда бы не последовало. Нас подвело то, что и копье, и Грааль были похищены и попали к нашему противнику.
– Боже! – Я откинулся в кресле, чувствуя, что кровь отхлынула от моих щек. – Неужели поражение было так близко?
Лицо моего визитера помрачнело.
– Да, это действительно так. Но одновременно это обусловило и наш успех – то, что источник нашей силы попал в лагерь врага. Конечно, в том случае, если бы вы смогли проникнуть туда, чтобы совершить необходимое, а именно – забрать их и скрыться. Если бы у вас ничего не получилось, мы были бы уничтожены. Но если бы мы пытались каким-то образом управлять и руководить вами, мы могли бы безнадежно повлиять на вас и все испортить. Поэтому единственное, что мы могли предпринять, – это помочь вам оказаться там и снабдить вас своеобразной инструкцией. Это знание не должно было иметь для вас никакого смысла до той поры, пока не наступит нужное время, и все же оно должно было намертво засесть в вашем мозгу.