— Упрямая женщина, — рычит он и, наклонив голову, впивается зубами мне в шею.
Я кричу и дергаюсь под ним от боли. Мои стенки плотно сжимают его член, и его зубы оставляют мою плоть.
Люцифер дергается надо мной, на мгновение теряя ритм, и запрокидывает голову.
Рев срывается с его губ, а затем он яростно врезается в меня так, будто буквально пытается трахнуть меня, чтобы заставить ему подчиниться.
Внутри я чувствую, как он набухает и увеличивается, наполняя меня горячей липкостью.
Еще одна сильная волна удовольствия захлестывает меня, и я утопаю в ней, позволяя унести себя потоком.
Кажется, что оргазм продолжается и продолжается, и я наслаждаюсь каждой его секундой.
На это короткое время я могу забыть. На эти несколько моментов эйфории я не его пленница, не его владение.
Я просто Лилит.
Слишком скоро начинаю восстанавливать связь с самой собой, а мое тело включает все чувства.
Понимая, что моего лица касается что-то мягкое и нежное, я открываю глаза и вижу, как Люцифер, склонившись надо мной, гладит меня по щеке с выражением крайней нежности на лице.
Этот взгляд… Этот взгляд убивает меня. Непреодолимая волна печали обрушивается на сердце, и мое горло сжимается. Почему Люцифер так на меня смотрит? Почему он делает так, что мне становится трудно его ненавидеть?
Я рыдаю, ненавидя себя за свою слабость. Я чертовски жалкая. Ненавижу, что позволила ему дать мне почувствовать все хорошее, что только что испытала.
Глава 11
Принятие – это первый шаг к пониманию вашей новой реальности. Принятие того, что ничто в этом мире или в следующем никогда не будет прежним. Вчера вечером для меня прозрачные слезы, текущие по ее щекам, были принятием.
Лгать самому себе об истинном положении вещей – не мой стиль. Знаю, что Лилит снова будет сопротивляться, знаю, что она будет испытывать меня и себя. Это присуще человеческой природе. Я просто планирую стать скалой, с которой она столкнется, когда это сделает.
— Люцифер, у нас проблема, — говорит мне Саймон, постучав в дверной косяк кабинета, в котором я сижу.
Откинувшись на спинку кресла, чувствую, как уголки моего рта опускаются и хмурюсь. Когда Саймон говорит, что у нас проблема, это действительно так. Он знает меня, знает, что нужно делать, если только им не требуется мое личное внимание.
— Я сделал пару звонков и получил наводку о пропавших пяти миллионах, — говорит Саймон, входя в кабинет и закрывая за собой дверь.
— Что у тебя есть?
— Все та же херня, о которой мы давно знаем. О’Райли и Маршалл задумали вместе новый бизнес. По новой информации они собирались запустить транш с кокаином и героином через Средний Запад. Их основными поставщиками были якудза.
— Ну, и как, черт возьми, это пошло не так? — спрашиваю я. Якудза, по моему опыту, чертовски смертоносны, но при этом чертовски надежны. Если они что-то обещают, то это будет сделано. Они выполняют свои обещания без всяких отговорок.
— Похоже, О'Райли облажался. Мы не знаем всех подробностей, но ирландцы убрали итальянского босса, Карчинелли. Затем они убрали О'Райли, босса, который заказал убийство итальянца... В Огайо сейчас полный бардак. Нет босса у ирландцев, у итальянцев новый, а киллеры разбегаются.
— Бл*ть, — бормочу я, медленно потирая виски. Это дерьмо вызвало у меня головную боль. Я не допущу, чтобы здесь произошла подобная дестабилизация. Это породит слишком большую неопределенность. И я хочу быть чертовски уверенным в своих деловых сделках.
— Итак, мои деньги у ирландцев? — спрашиваю я с гримасой, эти ублюдки такие же сумасшедшие, как и русские. Особенно киллеры, которых они используют. На данный момент у нас здесь нет ирландской мафии, и мне это нравится. Мне достаточно русских придурков.
— Нет, — нахмурившись, отвечает Саймон.
— Нет? Так у кого же тогда мои пять долбаных миллионов долларов?
— У якудза.
— Черт, откуда мы это знаем?
— Потому что они взяли их во время войны наверху. Даже хвастались этим перед окружением, по крайней мере, это то, что я слышал. Похоже, они пытаются убедиться, что не потеряли своего лица в этом вопросе. Хотя это все еще мог быть Маршалл, — говорит Саймон, и я не сомневаюсь в том, что он мне сказал.
Саймон – моя правая рука именно по этой причине, у него нюх на такие вещи. Этот человек похож на собаку-ищейку: он не перестает отслеживать запах, пока не найдет его источник на дереве.
— Они знают, что это мои деньги? — спрашиваю я, думая о Маршалле и о том, как он меня подставил.