Я задыхаюсь от боли, а он ждет, пока мое дыхание успокоится, прежде чем снова посмотреть мне в глаза.
— Ты готова к моему вопросу?
Я не отвечаю ему, поэтому он снова дергает меня за волосы.
Стиснув зубы, я шиплю:
— Да.
— Хорошо, — усмехается он. — Теперь все, что тебе нужно сделать, это сказать мне, где находится семейный портрет, который висел над камином, и мы можем со всем этим покончить.
Он серьезно? Он не шутит?
— Где он находится? — рычит Маршал и дергает меня за волосы.
Черт подери, мой скальп настолько чувствителен, что я почти кричу.
— Какой портрет? — шиплю я, пытаясь выиграть время.
— Тот, что висел над камином, тупая сука.
— О, этот… Зачем он тебе?
Он так сильно дергает меня за волосы, что на этот раз я кричу. Я просто ничего не могу с собой поделать. Такое ощущение, будто кожа головы отрывается от черепа.
— Вопросы задаю я.
— Скажи мне, зачем, и я скажу тебе, где он, — кричу я.
Он еще немного дергает меня за волосы, но я только кричу.
Наконец, когда он понимает, что не получит от меня ответа, то немного ослабляет свою хватку.
Я слышу, как быстро говорят по-японски, но все еще не понимаю и не ухватываю суть.
— Мой дед недоволен тем стрессом, который ты у нее вызываешь. Если она потеряет ребенка, мы снизим цену.
— Хорошо, бл*ть. Я остановлюсь. Не снижайте цену.
Убирая пальцы с моих волос, Маршалл бросает на пол вырванные им пряди.
Тряся рукой, он пытается отряхнуть волосинки, прилипшие к его пальцам, и говорит мне:
— Я написал номера своих офшорных счетов на обратной стороне. Довольна? А теперь скажи мне, бл*ть, где он.
Я ничего не могу с собой поделать. Это просто потрясающе. Несмотря на то, что моя голова пульсирует как сумасшедшая, я не могу удержать ее от запрокидывания и не могу остановить вырывающийся смех.
— Что, черт возьми, здесь такого смешного? — требовательно спрашивает Маршалл.
Я должна сделать глубокий вдох, прежде чем ответить ему:
— Он на помойке!
— Что?! — рычит он. — Что ты имеешь в виду, говоря, что он на помойке?
— Его нет! — вздыхаю я и наклоняюсь вперед, натягивая веревки, пытаясь отдышаться. — Так же, как наш брак, он был разбит и выброшен.
— Тупая сука! — рычит Маршалл, и я даже не замечаю, как в меня внезапно врезается его кулак.
Глава 23
Ярость и злость – это то, что может сделать человека глупым, заставить его совершать ошибки. Но также это может побудить к действию.
Я не могу сейчас позволить себе быть глупым. Не тогда, когда столько всего поставлено на карту.
Не знаю, что Саймон сделал с телефоном Лили, но благодарен ему за это. Теперь я могу слышать все, что говорится, даже если мне приходится выдерживать ее крики.
Они причинили боль Лили. Больше всего меня ранили ее крики. Она оказалась в таком положении из-за двоих, которые скоро умрут. Барт мертвец, если я его найду. От голоса Маршалла у меня закипает кровь.
— Где гребаный семейный портрет?! — кричит Маршалл.
Я слышу возню, затем болезненное оханье женщины, пытающейся вдохнуть воздух. Ублюдок бьет ее, я это знаю. Услышав громкий шлепок, могу только представлять себе, что он бьет ее, как маленькая сучка, коей он и является.
Я смотрю вперед и вижу, как Эндрю, крепко удерживая руль, мчится на сумасшедшей скорости туда, где они держат Лили.
— Саймон. Где наши ребята? — спрашиваю я.
— Всем известно, что мы едем на место. Снайперы будут на позиции через пять минут, — наклонив голову набок, он прижимает телефон к плечу ухом, затем, улыбаясь, смотрит на меня. — По всему городу только что был разослан ложный полицейский вызов. Скоро все полицейские участки будут заняты, а в том, который ближе к нам, начнутся беспорядки.
Кивнув, я вытаскиваю пистолет из набедренной кобуры.
— Хочу, чтобы это место было надежно закрыто. Мне плевать, если вызовут даже национальную гвардию, никто не зайдет в этот район, пока мы не закончим.
— Секунду, — говорит Саймон в телефон, переключаясь на другую линию. — Марко, приятно говорить с…
— Две минуты до места, — говорит Эндрю через плечо.
— Где конкретно это место?
— Прямо впереди, — говорит Эндрю и смотрит на Саймона, который согласно кивает.
Опустив телефон, Саймон выключает его и смотрит на меня.
— Все на нашей стороне. Марко слышал о нашей проблеме. Гребаные япошки разносят по всему городу, что имеют тебя. Они думают, что у них есть преимущество. Марко решил действовать везде, где только возможно. Он взял на себя якудза, не требуя благодарности.