Позади себя я слышу, как Лили ахает.
— Люцифер!
Повернувшись к ней, я качаю головой.
— Теперь они научатся бояться моего имени даже в Японии.
Указываю на Маршалла, которого подталкивают к деревянному стулу, на котором когда-то было плетеное сиденье. Теперь это всего лишь каркас стула, которого достаточно, чтобы его толстая задница не провалилась.
— Разденьте его и привяжите ремнями.
Сняв пальто, подхожу к маленькому столику. Сняв кобуру, я кладу ее и пальто на него. Пистолет ложится поверх всего этого.
Обращаясь к своим людям, когда они заканчивают, говорю:
— Оставьте нас.
Лили в шоке молча наблюдает, как из комнаты выходят все, кроме нее, Маршалла и меня.
Улыбаясь, подхожу к ней и целую ее в лоб.
— Все почти закончилось, дорогая. Он последний, кто сейчас умрет.
Взяв со стола длинную металлическую цепь, я усмехаюсь Маршаллу. Ему заткнули рот, и он яростно мычит в ткань, но я не могу разобрать ни слова. Неважно.
— Пришло время боли, Маршалл.
Размахивая цепью, я направляю ее вниз, под сиденье, где она соединяется с обнаженными болтающимися частями его тела. У мудака большие отвисшие шары и крошечный член.
Крик явственно слышен через кляп в отличие от его невнятного мычания ранее. Я, должно быть, задел его яички.
Смеясь, говорю:
— Я раньше никогда этого не делал. Не уверен, что хорошо прицелился...
Снова размахнувшись цепью, чувствую установившуюся прочную связь ее с его телом, но не думаю, что попал в нужное место.
Сделав это еще два раза, я говорю:
— Я слышал, что ты говорил ей в комнате, Маршалл. Слышал о твоих планах продать ее в рабство. Еще слышал о твоих планах продать моего будущего ребенка. Я все это слышал.
Бросив цепь, возвращаюсь к столу, беру паяльную лампу и зажигаю ее, чувствуя острую потребность что-то расплавить.
— Ты сказал, что продашь ее, Маршалл, как если бы она была твоей. А она моя!
Подойдя к нему, останавливаюсь за его спиной и направляю струю огня на его пальцы.
От запаха меня тошнит, но его крики успокаивают мой желудок.
Глава 24
Четверо безоружных людей были хладнокровно застрелены прямо передо мной. Ни один из людей Люцифера, казалось, не моргнул и глазом. Все было сделано так эффективно и быстро, как будто они делали это раньше много раз...
Одной этой мысли достаточно, чтобы моя кровь застыла. Я знаю, что Люцифер «плохой человек», но до сих пор не совсем понимала всего масштаба его действий. Автоматическое оружие. Полная тактическая экипировка. Собственная личная армия для выполнения его воли. Сколько людей сегодня погибло? Сколько погибнет еще?
«Каждый мужчина из вашей семьи в Америке умрет до конца недели. Каждая женщина будет продана в рабство в Африке. Ваши дети будут отправлены на смерть. Я обещаю, что ваши семьи в Японии тоже скоро умрут».
Он сказал правду или это была показуха?
Я чувствую себя так, словно меня вырвали из одного кошмара только для того, чтобы погрузить в другой. Мой мир перевернулся с ног на голову.
Все это реально? Все это действительно происходит? Или я умерла и попала в ад?
Запах.
Если бы не запах горящей плоти Маршалла, я, возможно, смогла бы убедить себя, что все это нереально.
Я ничего не хочу так сильно, как свернуться клубочком и заползти обратно в свою удобную раковину. Притвориться, что не видела этого. Представить, что это был какой-то кошмар. Просто дурной сон...
Но я не могу.
Запах. О, Боже, этот запах.
Маршалл кричит, а Люцифер смеется. Я никогда не видела, чтобы кто-то получал такое удовольствие от чужих страданий. Словно действительно наслаждается этим, словно он получает удовольствие от того, что делает с Маршаллом.
— Остановись! — кричу я. На самом деле я не могу видеть того, что Люцифер делает за спиной Маршалла, но знаю, что это должно быть что-то ужасное.
Как? Как он может это делать? Разве у него нет гребаной души?
— Нет, любовь моя, я не остановлюсь. Он должен заплатить за то, что сделал с тобой и нашим будущим ребенком.
Руки Люцифера двигаются, и я представляю, как он водит струей огня из паяльной лампы по спине Маршалла.
Во мне нарастает дикая паника. Я не могу перестать дрожать. Пол ускользает из-под моих ног. Мир выходит из-под контроля.
Тем не менее, мне удается сделать один шаг вперед, затем другой.
Я должна остановить это. Должна.
Зажимаю нос рукой. Этого недостаточно, чтобы не слышать запаха, но немного помогает. Во мне возникает рвотный позыв, но каким-то образом умудряюсь удержать в себе содержимое своего желудка.