Я не могу позволить себе вырвать. Моя голова болит настолько сильно, что тошнота возвращается.
Чтобы двигаться, я прилагаю неимоверные усилия, сама гравитация борется со мной. Идти прямо сейчас – все равно, что бежать под водой.
Спотыкаясь, я подаюсь вперед и, схватившись за край небольшого стола, держусь за него.
Маршалл продолжает кричать и умолять о пощаде, несмотря на свой кляп. Как бы я ни ненавидела этого человека, не могу просто стоять и смотреть, как он страдает. Это немыслимо.
Это совершенно невыносимо.
Все мое существо в смятении. Я не могу ясно мыслить, не могу сфокусировать свои глаза. Ледяной ужас сотрясает мое тело.
Дрожащей рукой я беру пистолет, который Люцифер оставил на столе.
— Остановись, — говорю я, но мой голос звучит тихо и неуверенно.
Люцифер смотрит на меня и издает неодобрительный звук.
— Опусти пистолет, Лили.
Упрямо задрав подбородок, с пистолетом в дрожащей руке, я пытаюсь быть храброй, но потом он стреляет.
Глаза Люцифера расширяются, как и мои.
Черт, я совсем не этого хотела, но не позволяю ему этого понять. Я убираю палец со спускового крючка, а он выключает паяльную лампу
Связанный Маршалл, мертвый или потерявший сознание, падает вперед.
Это конец? Ужасная паника внутри меня начинает успокаиваться.
Люцифер смотрит на меня долгим взглядом.
— Хорошо. Тебе не нравится паяльная лампа, — наконец, пожимает он плечами и ставит паяльную лампу на стол рядом с Маршаллом. — Я тоже ее не люблю. Запах просто ужасен.
Теперь, когда паяльная лампа больше не используется, я начинаю расслабляться, направив дуло пистолета вниз, на пол.
— Нужно позвонить Розе и сказать ей, чтобы она убрала бекон из завтрашнего меню, — говорит он и берет что-то с другой стороны стула Маршалла за ручку.
Прежде чем я могу полностью осознать, что должно произойти, Люцифер обходит Маршалла, становится перед ним и поднимает вверх кувалду. Откинувшись назад, он прицеливается и опускает ее вниз. Кувалда с громким треском обрушивается на колени Маршалла.
Маршалл, придя в себя, кричит в агонии.
Глаза Люцифера сияют от чистого, неподдельного удовольствия.
— Какого черта, — выдыхаю я, снова поднимая пистолет и направляя его на голову Люцифера. — Что ты, нахрен, творишь?
Удовольствие в глазах Люцифера тускнеет, когда он бросает взгляд на меня и еще более пристально смотрит на пистолет, направленный ему в голову.
— Что? Это слишком?
Я отрицательно качаю головой.
— Что, черт возьми, с тобой такое?
Люцифер спокойно смотрит на меня и говорит:
— Он прикоснулся к тебе.
Я даже не знаю, что на это сказать.
Снова подняв кувалду, он задумчиво взвешивает ее в руках.
— Он подверг тебя опасности.
Отступив на шаг, смотрю, как он встает у коленей Маршалла. Я знаю, что должна остановить его, но не могу заставить себя это сделать.
Все выходит из-под контроля. Я не знаю, что делать. Я должна стрелять? В кого я должна стрелять?
Как до этого дошло?
Подавшись вперед, Люцифер снова обрушивает кувалду на Маршалла, ревя:
— Он, бл*ть, причинил тебе боль!
Маршалл рыдает и умоляет под кляпом. Его ноги превратились в такой жуткий беспорядок, что я даже не могу смотреть на него.
— Остановись, пожалуйста. Ты должен остановиться, — умоляю я, заставляя свою руку перестать дрожать. Отведя взгляд, сосредотачиваюсь на лужах крови на полу, обнаруживая в них странное спокойствие.
— Достаточно. Ты сделал достаточно. Пожалуйста.
— Этого никогда не будет достаточно, Лили. Он заслуживает гораздо большего, чем я мог бы с ним сделать.
— Нет, — качаю я головой, не в силах сдержать слезы. — Никто этого не заслуживает. Никто.
— Ты так говоришь только потому, что не знаешь, что он задумал для детей.
И вот когда мое зрение фокусируется. Все становится четким.
— Что? — спрашиваю я, потрясенно смотря на него. — О чем ты говоришь?
Все еще сжимая в руках кувалду, Люцифер поворачивается ко мне, его лицо становится холодной маской.
— Я слышал, как они говорили по-японски. Возможно, ты не поняла, о чем они говорили, но я понял. Я свободно говорю по-японски. Ты думаешь, он бы остановился с тобой, как только получил то, что хотел? Нет. Он также заключил сделку по продаже детей. Якудза были особенно заинтересованы в Адаме… У них уже был покупатель с Ближнего Востока, готовый заплатить большие деньги.
— О, Боже, — выдыхаю я, чувствуя, как в моем горле поднимается новая волна желчи.
— А наша маленькая Эви с ее светлыми волосами…