Франческа долго молчала, а потом тихо и тактично спросила:
— А как ты сам думаешь — ты заслужил это?
Том едва слышно всхлипнул. Он наклонился вперед, спрятав лицо в ладонях, а потом выпрямился и глубоко вдохнул. В комнате было так темно, что Гермионе пришлось зажмуриться и поморгать, чтобы вернуть предметам четкость линий. Она не сразу поняла, что все это время Том просто дышал.
— Не заслужил, — четко ответил он, а потом добавил слишком уверенно, как будто старался убедить и себя тоже: — Это просто неудачное стечение обстоятельств, и прошлое нельзя изменить.
В коридоре она аккуратно коснулась его руки. Том старался не смотреть ей в глаза.
— Ты молодец, — сказала Гермиона, потому что знала, как важно было для него это услышать. — И я горжусь, что ты находишь в себе силы на все это.
В коридоре опять не хватало света — под ногами путались истонченные тени от подлокотников и дверных ручек. Он провел рукой по лицу, словно хотел снять усталость, как маску.
— С большим трудом.
========== Глава 6. Кошки ==========
Она старалась сосредоточиться на привычных вещах — работа до шести, ужин, еще какие-то мелочи… На ужине все и провалились: когда дети уехали в Хогвартс, некому было его приготовить.
— Может, закажем пиццу? — спросил Рон, рассматривая совершенно пустой холодильник. — Пиццу нам, ту, с ананасами, а Тому какой-то салат.
Гермиона тоже склонилась рядом к холодильнику.
— Том же не козочка, чтобы питаться одними листьями.
— Жаль, что он не умеет готовить.
Потом к ним в дверь позвонили: как оказалось, Том умел пользоваться интернетом по прямому его назначению и заказал им поесть еще до того, как они вернулись с работы.
Себе, похоже, он и вправду взял салат и какой-то отвратительный на вид смузи. Гермиона не успела расспросить его насчет этого — Том пожелал им приятного аппетита и закрыл у нее перед носом дверь своей комнаты.
Гермиона, доедая суши, думала о разговоре с Розой и Хьюго — на душе было потеряно и тоскливо, и она не знала, как решить эту ситуацию. Рон перехватил ее взгляд и улыбнулся, и на какое-то время, может, на четверть часа, она перестала себя накручивать.
— Я отправил им коробку этих конфет и предложил самим попробовать, что они подсовывают другим, — сказал он и подпер подбородок рукой. В тусклом кухонном свете Рон выглядел уставшим и задумчивым, но ей нравилось смотреть на него.
Запоминать каждую черту лица заново и, чувствуя внутри себя огромную эмоцию, все же каждый день знать, что эта эмоция — горячая — становится все больше. Гермиона провела большим пальцем по его губам и подалась ближе.
— Прекрасное решение. Я бы замучила их нравоучениями.
***
В кабинете Франчески Том замер у кресла, постоял так какое-то время, а потом лег на кушетку и закрыл глаза.
— Сегодня есть какая-то причина, почему ты выбрал кушетку? — спросила Франческа, а Том так громко вздохнул, как будто с трудом выдерживал ее компанию.
— Я все время чувствую себя уставшим, — сказал он. — Меня как будто выжали.
— Ты бы хотел чем-то заняться?
— Наверно, нет, — ответил Том. Он смешно сморщил нос, и Гермиона хмыкнула. У нее совсем не получалось сосредоточиться на его терапии — мысли занимал их поход в торговый центр, о котором они с Томом договорились перед выходом из дома. — Я просто хочу лежать и спать или, я не знаю, просто вести максимально отстраненный образ жизни.
— Это как-то отличается от того, что было раньше?
— Думаю, что да. Раньше меня убивали обида, злость, еще какие-то чувства, просто они были настолько сильными, что у меня не оставалось сил на что-либо еще.
— А сейчас?
— Ничего нет, — ответил Том слишком сдавленно. — Я так устал. У меня ничего не осталось.
— И что именно ты утратил?
— Все эти эмоции. Они толкали меня к цели. Они буквально двигали мной и заставляли что-то делать. Теперь у меня даже этого нет, — его голос дрогнул, — моя мечта превратилась в дерьмо, и самое смешное, что сейчас мне это абсолютно безразлично.
— Том, а почему для тебя это было так важно?
— Потому что это был я. Полностью. Каждая моя часть состояла из этого. Из моего желания быть лучше других, быть бессмертным и прочего бреда. Теперь мне кажется, что я пустой.
Он долго молчал, и Гермиона наблюдала за его пальцами — как они сжимали и разжимали край свитера. Во рту стало горько, как после особенно неудачной закуски.
— Я так сильно устал, — повторил Том. — Я просто хочу, чтобы это все прекратилось. Я просто хочу выйти из этих рамок, но как будто даже физически не могу сделать этого.
Пространство вокруг казалось пустым и холодным, а Том настолько отчужденным и далеким, что ей почти что стало осязаемо больно. Она сжала кулаки, изо всех сил желая отвернуть его от этих слов, забрать это чувство и принять на себя.
Франческа что-то написала в своем блокноте и сказала:
— Ты бы хотел сделать перерыв в терапии?
— Что? — на выдохе спросил Том и подхватился с кушетки. — Почему именно сейчас?
— Я не бросаю тебя, — твердо сказала Франческа. — Похоже, что сейчас ты растерян и расстроен из-за того, что ничем не можешь заменить свое стремление достичь бессмертия. Но, мне кажется, мы с тобой говорили о том, чего бы ты хотел на самом деле.
— И? Мне достать из рукава нескольких людей, которые меня полюбят?
— Нет. Рядом с тобой уже есть люди, Том.
Он выглядел очень потерянно.
— Мне кажется, что тебе стоит сосредоточиться на взаимоотношениях. И тем более, я думаю, что твоя усталость — это не сопротивление терапии, как было раньше. Как думаешь, тебе нужен небольшой перерыв? Скажем, неделя? Все же ты тратишь и вправду много моральных сил на эти сеансы.
Том сел прямо и спустил ноги с кушетки. Отросшие прядки упали ему на глаза, и он смахнул их привычным движением. Гермиона наклонилась немного вперед.
— Может, мне нужен перерыв. Хорошо.
— Что ты чувствуешь насчет этого?
Он выдохнул и снова лег на кушетку.
— Мне немного обидно. И я на мгновение подумал, что вы хотите меня кинуть.
— Почему ты так подумал?
— Я много ною и иногда мне кажется, что слишком вас утомляю.
— Том, моя работа — слушать других людей.
В коридоре он как всегда стоял совершенно потерянный, а потом резко взял себя в руки, как только увидел ее. Гермиона хотела его как-то утешить, перетянуть на себя часть его одиночества.
— Как ты, милый?
Том мягко улыбнулся — похоже, ему вправду нравилось, когда она так его называла.
— Хорошо. Спасибо, что спросила.
Она так давно не была в торговом центре, что уже и забыла, каково это. Том рядом с ней выглядел почему-то смущенным, но уже больше собранным, чем днем.
— Я и подумать не мог, что в двадцать первом веке будут делать такие огромные магазины, — сказал он задумчиво, изучая вешалки с вещами.
— Я вообще не знаю, что мне из всего этого выбрать. Все никак не могу привыкнуть к этой моде.
Гермиона отстраненно наблюдала за людьми вокруг и чувствовала себя частью чего-то, даже если это что-то было просто покупка новой одежды. К ним подошла консультантка и, улыбаясь, сказала:
— Вам что-то подсказать?
Гермиона оглянулась на Тома и неопределенно махнула рукой, не зная, как сформулировать просьбу.
— Я могу что-то подобрать вашему сыну, — и, обращаясь к Тому, спросила:
— Какой у тебя размер?
Они одновременно как-то смущенно переглянулись, а Том пожал плечами.
— О, спасибо. Я не помню свой размер.
Консультантка перевела взгляд на Гермиону.
— Я тоже не помню его размер.
— Ничего страшного. Я примерно вижу, что тебе подойдет.