— Зачем вам она?
— Я собираю коллекцию. У меня дома библиотека. Осталось достать не так много, — ответила Гермиона, даже не задумываясь, но Том шумно вздохнул. Он поднял руку, чтобы, наверно, поправить черные кучерявые волосы, но одернул себя.
— А что еще вы ищете?
— Много чего… — протянула Гермиона. — Например, совсем недавно вышла «Ретроспекция и проспекция реальности» Роберта Уэллса.
— Я про нее не слышал, — сказал Том. Его голос стал на пару тонов теплее.
Они зашли в читальный зал, и он сел за стол и сложил руки перед собой. Гермиона наложила копирующее заклятие и равнодушно наблюдала, как увеличивается стопка бумаги возле нее.
— Конечно, ты про нее не слышал. Эта книга сейчас, насколько мне известно, застряла во временной петле между 42 и 43 годами. Автор. — Тут она улыбнулась. — Неправильно использовал маховик. А насчет тебя, Том, ты же не хочешь возвращаться на лето к не-магам? — Он вопросительно поднял брови, и Гермиона уточнила: — К маглам.
— Нет.
Его лицо стало удивительно непроницаемым, как будто он специально высчитывал в уме дискриминант, чтобы не показывать хоть какие-то эмоции. Или ему было просто все равно на их разговор.
— Но? — спросила она.
— Я вас не знаю. И не вижу смысла покидать Британию.
— Тебе нужно подумать, — решила Гермиона и тоже села. Она снова провела ладонью по шее и объяснила: — Тяжелый день. Спрашивай, Том.
— Кем вы работаете?
Он сцепил руки в замок и снова склонил голову к плечу.
— В отделе Международного Магического Сотрудничества, — ответила Гермиона и подумала, что «ММС» звучало гораздо лучше, чем «ПММС». — А мой муж работает во «Всевозможных волшебных вредилках». Очень популярный магазин у нас.
Том фыркнул и, убрав руки со стола, сложил их на груди.
— Он что, продавец?
Гермиона позволила себе улыбку.
— Нет, совладелец. Его братья основали магазин еще в школе.
— Все еще не понимаю, зачем вам я, — сказал Том и на мгновение прикрыл глаза.
— Разве это не ты должен себя продавать мне сейчас? — спросила Гермиона и перехватила стопку листов, которая уже кренилась к горизонту. — Слышал что-то про агрессивный маркетинг?
— Вы маглорожденная, — с чувством сказал Том. Он скривился, словно проглотил блевотный батончик.
— С чего бы? — усмехнулась Гермиона. Она тоже умела играть в фарс. — Поищи мою фамилию, может и найдешь.
— По-моему, это вы сейчас должны себя продавать мне, — сказал Том с вызовом. — Зачем вы мне?
— Ну, хотя бы потому, что у тебя глаза горят, когда я говорю о книгах, — ответила она, немного наклонившись к нему. Вблизи его лицо было очень молодым и приятным, казалось, что он вот-вот широко улыбнется и начнет рассказывать про какой-то художественный роман или спросит, как правильно заполнять кредитную историю. — Так же, как и у меня. Ты попал в новый для себя мир и тут же начал впитывать знания, как будто у тебя их могут отобрать. Иногда тебе кажется, что не хватит всей жизни все это прочитать и запомнить. Знаешь, — вдруг прервалась Гермиона, — я как-то сварила Оборотное зелье на втором курсе, и оно работало. Только в мой флакон попала кошачья шерсть, и я пролежала в Больничном крыле до конца учебного года. Я уверена, ты такой же.
Том слабо улыбался — кажется, ему понравилась история про кошку.
— Я изучаю много всего помимо школьной программы.
— И когда была Великая французская революция? — без промедления спросила Гермиона. Том прищурился и промолчал. — Чем отличаются здания стилей барокко и рококо? Где в теле человека проходят артерии и чем артериальная кровь отличается от венозной?
— Это ненужные знания, — отрезал он.
— Это базовые знания, и их стоит изучать. Иногда мне хочется знать все на свете: магловскую историю, физику, математику, законы темной и светлой магии, да и много всего другого, — сказала Гермиона. — В моей библиотеке есть все книги.
Она поправила рубашку и посмотрела на Тома. Тот хмурил брови и о чем-то напряженно размышлял.
— Подумай. Мы придем через три дня за твоим согласием.
Она подхватила кипу скопированных бумаг и сложила в сумочку.
— И, Том, — сказала Гермиона, остановившись на пороге, — как думаешь, кто был виноват, когда открыли ящик Пандоры?
— Пандора, — не задумываясь, ответил он.
— А как же Зевс, который приказал ее создать? Или Гермес, что вложил в ее уста сладкоречие и коварство?
— Тогда Прометей, — сказал Том и склонил голову к плечу. Его голубые глаза снова сияли в свете факелов читального зала. — Ему не стоило приносить огонь людям, и Зевс тогда не наказал бы его.
— Благие намерения Прометея не могут быть причиной гнева Зевса. Иногда результат — совсем не то, что мы ожидали. Ты можешь желать принести людям огонь и поплатиться за свое созидание.
Она вышла из библиотеки.
Вернувшись в кабинет Гермионы, они снова переоделись. Макс засунул голову под кран и намочил волосы. Раньше они никогда не брали такой смешной интервал между переключениями. Гермиона стянула резинку с волос и тряхнула головой. В висках заломило. Макс надел какую-то дурацкую шляпу, которую не носил раньше, но Гермиона решила не придавать этому значения.
Третий раз аппарировав из Ист-Энда в Хогсмид, Гермиона почувствовала, как от напряжения закружилась голова. Когда они подошли к воротам Хогвартса, там их уже ждал Том Реддл.
— Держи свой багаж покрепче, — сказала она. — Портал может здорово качнуть.
— У вас есть портал в Америку? — спросил Том. Он взял чемодан в левую руку. Его волосы растрепались на ветру, и Гермиона всего на мгновение рассмотрела в нем обычного подростка. Интересно, ему снились кошмары? — И на сколько он?
— Через десять минут, — сообщил Макс. Неожиданно подул сильный ветер, и Макс с трудом успел перехватить свою дурацкую шляпу. — Гермиона, подпишешь мне отгул по прибытию?
— Конечно, — ответила она. — Том, я надеюсь, ты забрал все свои вещи? Потому что в следующий раз мы вернемся сюда очень нескоро.
Она протянула руку и кивнула Тому, чтобы он повторил за ней. Макс обмотал вокруг их запястий медную цепочку и сказал:
— Первый раз всегда дерьмовый. Надеюсь, ты не ужинал, потому что тебя точно вывернет.
— Максимилиан Перри! — возмутилась Гермиона. — Прекрати нагнетать! Но да, Том, приготовься.
И Макс нажал на кнопку за три минуты до шести вечера. Их окутал колючий пронзающий холод, а волосы, как от снегопада, вмиг намокли. Гермиона вздохнула — и горло обжег ледяной ветер. Вдруг все прекратилось так же быстро, как и началось.
Как только они вывалились в кабинет Гермионы в 2019 году, она легко взяла Тома за предплечье и усадила на диван. Его трясло от напряжения: первое переключение всегда проходило паршиво. Она наколдовала холодный компресс и положила ему на лоб.
— Запрокинь немного голову, вот так. Тошнит?
Он что-то промычал, а потом неожиданно подался вперед и закрыл рот ладонью. Гермиона транфигурировала салфетку со стола в пакет и подсунула Тому. Его вырвало. Она машинально погладила его по сгорбленной, взмокшей спине и приманила из шкафа большую фиолетовую чашку, пакетик чая и тут же залила его кипяченой водой. На столике у дивана стояла сахарница, и Гермиона добавила четыре ложки.
Чтобы не смущать Тома еще больше, она просто испепелила пакет прямо у него в руках.
— Держи, сделай глоток. Станет легче.
Гермиона положила свою ладонь поверх ладоней Тома, чтоб он не выронил чашку. Он пил маленькими глотками. Ей вдруг показалось, что еще немного, и у нее самой пойдет кровь из носа от переутомления.
— Мне никогда не было так плохо, — сказал он и отставил чашку.
— Тебе еще повезло, у меня в первый раз остановилось сердце, — неожиданно сказал Макс. Он сидел за столом Гермионы и пил кофе.